Массовые репрессии в Алтайском крае. Приказ №00447., М., 2010.: 4 Массовые репрессии в Алтайском крае Приказ №00447

исключительно из кулаков села Змеиногорска и насчитывающая в своем составе 32 человека.

Произведенным по данному делу расследованием установлено, что кулак села Змеиногорска С, по заданию своего брата белогвардейца, эмигрировавшего с бандой Шишкина в Западный Китай, создал осенью 1936 г. в селе Змеиногорске к-р повстанческую кулацкую группу, в которую завербовал Я., К. и его двух сыновей, Ч., С, Р. и своего брата С, через которых были вовлечены и остальные 23 участника.

Своей целью к-р повстанческая кулацкая организация ставила: свержение Советской власти путем вооруженного восстания во время войны СССР с Японией и Германией.

В практической своей к-р деятельности к-р повстанческая кулацкая организация проводила:

1) Нелегальные к-р сборища участников к-р повстанческой кулацкой организации, на которых разрешали вопросы о подготовке к вооруженному восстанию, приобретению оружия, проведению среди населения практической к-р деятельности.

2) Вела к-р подрывную работу в колхозах и на государственных] предприятиях с целью подрыва экономической мощи страны.

3) Проводила к-р агитацию среди рабочих, колхозников и неорганизованного населения, вызывая в них недовольство к советской власти, добиваясь срыва проведения мероприятий партией и правительством.

Так, например, к-р сборища участников к-р повстанческой кулацкой организации проводились в доме С. 14/Х-1936 года, в июне и июле 1937 года.

Сам организатор, руководитель к-р повстанческой кулацкой организации С, работая в транспортной конторе Змеиногорского Приискового управления «Запсибзолото», проводил к-р подрывную работу. Им в июне месяце 1937 года умышленно после длительного перегона транспорта в количестве 18 лошадей, все лошади были напоены, вследствие этого они заболели опоем, и 11 из них сдохли.

А в августе месяце 1937 года он же, С, уничтожил 2-х лошадей, которых умышленно обкормил зерном.

В начале июня месяца 1937 года участник к-р повстанческой кулацкой организации Я. среди старателей золотничников говорил: «Скоро Советская власть погибнет. В Китае Япония создает белогвардейские части, которые скоро совместно со своими войсками будет перебрасывать на территорию СССР, тогда уже Советская власть погибнет обязательно».

Он же 16 июня с. г. около транспортной конторы «Запсибзолото» среди рабочих заявил: «Наверно, скоро будем хоронить Советскую

111

власть. На Дальнем Востоке уже пахнет японским порохом, да и так видно, что у народа терпенье лопнет, т. к. он весь замучен, тогда поберегись, коммунисты».

В августе месяце он среди шоферов в гараже Запсибзолото, проводя к-р агитацию, говорил им: «Скоро ваши машины будут возить пушки, но не советские, а японские, т. к., безусловно, японцы своими превосходными войсками сразу захватят весь транспорт».

Весной 1937 года участник к-р повстанческой организации С, работая плугарем на паровспашке, с целью к-р вредительства уничтожил 4-х лошадей, которых отравил стрихнином, посыпанным на соль.

В период обмолота урожая 1937 г. он же, С, похитил приводной ремень от молотилки с той целью, чтобы сорвать уборку урожая, из-за чего 8 дней был приостановлен обмолот.

В период реализации займа С. призывал колхозников отказываться от подписки, которым говорил: «Опять началась грабиловка народа советской властью, довели до того, что все ходят босые, раздетые и полуголодные».

Он же, С, во время выполнения плана хлебопоставок 1937 года, проводя к-р агитацию, говорил: «План надо выполнять тогда, когда полностью обеспечим себя хлебом, а если не останется хлеба, так и выполнять не нужно, а то в начале обмолота сдадим весь хлеб государству, то нам ничего не останется».

Участник этой же организации Ю., работая на мельнице мельником, также проводил к-р подрывную работу и к-р агитацию, им в октябре месяце 1937 года с целью к-р вредительства была подставлена под приводной ремень турбины железина, которой во время работы этот ремень перетерт до основания, и мельница на несколько суток была выведена из строя.

Он же, Ю., в начале заморозок в 1937 году спустил из плотины воду ниже требуемого уровня, вследствие чего установившийся слой льда не давал возможности вмещать требуемое количество воды для подъема мельницы, по этой же причине мельница трое суток не работала, пока не был удален лед.

Кроме того, Ю. проводил среди помольщиков и рабочих мельницы к-р агитацию в период реализации займа укрепления обороны СССР, говорил: «Советская власть хочет до основания разорить народ своими займами, последние деньги у народа отбирают, не считаются, есть они у них или нет, а отдай и только», призывая отказываться от подписки на заем.

Во время выполнения плана хлебопоставок в 1937 году Ю. колхозникам помольщикам говорил: «Не торопитесь выполнять эти

112

планы, сначала обеспечьте полностью себя и что уже останется, тогда можно сдать, а не останется, можно не сдавать, т. к. ничего не сделают с колхозами, хотя они и не выполнят свои планы».

К-р агитацию проводил участник к-р повстанческой организации Ж., который в июле месяце 1937 г. рабочим, работающим на сооружении кирпичного здания фабрики, говорил: «При Советской власти рабочему никакой хорошей жизни не добиться, потому что она только и знает грабить народ. Вот сейчас опять выпустили новый заем, это опять новая грабиловка, которая и так уже замучила народ».

Он же 16 августа 1937 года около гаража «Сибзолото» среди шоферов говорил: «Советская власть скоро погибнет, т. к. на Дальнем Востоке Япония уже начинает войну, опять будем жить по-старому, и мы тогда расправимся с коммунистами».

23 ноября 1936 года участник этой к-р организации, сектант С, проводя среди колхозников к-р агитацию, говорил: «Советская власть нас довела до нищеты, сколько ни работай, все равно будешь сидеть голый, босой и голодный, это все господь бог нас за грехи наказывает. Вот раньше веровали в бога и жили хорошо».

К-р деятельность остальных участников этой к-р повстанческой кулацкой организации выражается в проведении агитации среди населения с целью вызова недовольства у него к Советской власти, а также срыва мероприятий правительства и партии, а также к-р подрывная работа, направленная на подрыв экономической мощи страны, проводилась систематически и доказана свидетельскими показаниями, а также признанием самих обвиняемых.

Допрошенные по данному делу в качестве обвиняемых все участники в предъявленном им обвинении виновными себя признали, а поэтому, на основании вышеизложенного:

1) С, 1888 года рождения, уроженец села Доброва быв[шей] Тамбовской губ., из крестьян, кулак, в 1929 году лишен избирательных прав и раскулачен, в 1924 году судим за скрытие посева к 3 месяцам ИТР, срок наказания отбыл. С 1918 по 1919 г. служил в армии Колчака. До ареста работал коновозчиком транспортной конторы Змеи-ногорского приискового управления «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

2) Я., 1898 г. рождения, уроженец села Саввушки Змеиногорско-го района Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1929 году вместе с отцом был лишен избирательных прав и раскулачен, в том же году отец его за к-р деятельность осужден по линии НКВД к расстрелу, в 1918 году служил в армии Колчака. До ареста работал счетоводом в Змеиногорском приисковом управлении Запсибзолото и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

113

3) С, 1864 года рождения, уроженец села Незнамовки б[ывшей] Тамбовской губ., из крестьян, кулак, в 1929 году был лишен избирательных прав и раскулачен, а в 1930 году подвергался высылке. В данное время без определенных занятий. До ареста проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

4) К., 1910 г. рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1934 году был лишен избирательных прав и раскулачен. До ареста работал старателем золотничим приискового управления «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

5) К., 1870 года рождения, уроженец села Ялошевки б[ывшей] Черниговской губ., из крестьян, кулак, в 1930 году лишен избирательных прав и раскулачен. В данное время без определенных занятий.

До ареста проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

6) К., 1902 года рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1933 г. был лишен избирательных прав и раскулачен в 1934 году за саботаж в выполнении государственных обязательств, судим по ст. 61 УК к 2 годам лишения свободы, срок наказания отбыл.

В данное время без определенных занятий. До ареста проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

7) Ч., 1888 года рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1930 году лишен избирательных прав и раскулачен, в 1931 году судим за к-р повстанческую деятельность к 10 годам лишения свободы, срок наказания отбыл.

До ареста работал ветсанитаром в колхозе «Красная гвардия» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

8) С, 1892 г. рождения, уроженец села Доброва б[ывшей] Тамбовской губ., из крестьян, кулак, в 1918 году был арестован за карательную деятельность красными, в 1929 году был лишен избирательных прав и раскулачен. Два брата эмигрировали в Западный Китай вместе с бандой Шишкина и проживают в городе Кульджа.

До ареста работал в колхозе «Красный орел» и проживал в пос. По-летаевском Змеиногорского сельсовета и района Алтайского края.

9) Р., 1903 года рождения, уроженец села Таловки Змеиногорского района Алтайского края, кулак, в 1929 году лишен избирательных прав и раскулачен.

До ареста работал мельманом* на обогатительной фабрике Змеиногорского приискового управления «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

Так в документе. Калька с немецкого. Очевидно тот, кто осуществляет размол породы.

114

10) Т., 1904 года рождения, уроженец села Карамышевского Змеи-ногорского района Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1933 году лишен избирательных прав и раскулачен, в том же году судим по ст. 109 УК к 5 годам лишения свободы. Срок наказания отбыл.

До ареста работал в Змеиногорском приисковом управлении «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

11) Р., 1911 года рождения, уроженец села Таловки Змеиногор-ского района Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1929 году лишен избирательных прав и раскулачен.

До ареста работал старателем золотничим в Змеиногорском приисковом управлении «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

12) К., 1863 года рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1929 г. лишен избирательных прав и раскулачен, в том же году подвергался высылке.

До ареста работал в Змеиногорском приисковом управлении «Запсибзолото» и проживал в с. Змеиногорске Алтайского края.

13) П., 1896 г. рождения, уроженец села Змеиногорск Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1929 г. лишен избирательных прав, в 1934 г. судим по постановлению правительства от 7/8-32 г. и по ст. 109 УК к 10 годам лишения свободы, срок наказания отбыл, в данное время без определенных занятий.

До ареста проживал в с. Змеиногорске Алтайского края.

14) Б., 1902 года рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1930 году лишен избирательных прав, в том же году был выслан, сектант-молокан.

До ареста работал кладовщиком в Змеиногорском приисковом управлении «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

15) Б., 1883 г. рождения, уроженец села Черепановского Змеино-горского района Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1933 году лишен избирательных прав и раскулачен, в 1930 году участвовал в банде Кныша, которому выдал трех колхозных лошадей, в 1933 году судим за к-р повстанческую деятельность по ст. 58 УК к 10 г. лишения] св[ободы], срок наказания отбыл.

До ареста работал банщиком в бане Змеиногорского приискового управления «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

16) С, 1883 года рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, кулак, к 1931 году лишен избирательных прав, в 1935 году судим по ст. 61 УК к 6 месяцам ИТР, срок наказания отбыл. Без определенных занятий.

До ареста проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

115

17) Б., 1902 г. рождения, уроженец села Таловки Змеиногорского района Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1931 г. лишен избирательных прав и раскулачен.

До ареста работал старателем золотничим Змеиногорского приискового управления «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

18) К., 1895 года рождения, уроженец села Старо-Алейского Змеиногорского района Алтайского края, из крестьян, кулак, масло-заводчик, лишен избирательных прав и раскулачен, с 1915 года по 1918 г. служил в царской армии в чине ефрейтора, в 1928 году судим по ст. 166 УК к 5 годам лишения свободы, срок наказания отбыл.

До ареста работал отпальщиком горного цеха Змеиногорского приискового управления «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

19) Ж., 1898 года рождения, уроженец села Барановки, кулак, сектант секты «христиан-евангелистов», в 1928 году лишен избирательных прав и раскулачен.

До ареста работал помощником шофера в транспортной конторе Змеиногорского приискового управления «Запсибзолото», проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

20) Р., 1870 г. рождения, уроженец пос. Патетковского Покошен -ского района, быв[шей] Черниговской губ., раскулачен, имущество в том же году конфисковано.

До ареста работал столяром в Змеиногорском маслозаводе и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

21) П., 1901 г. рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1933 году лишен избирательных прав и раскулачен, в том же году был сужден за к-р деятельность по ст. 58-10 УК к 10 годам лишения свободы, срок наказания отбыл.

До ареста работал чернорабочим при транспортной конторе Змеиногорского приискового управления «Запсибзолото», проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

22) Т., 1902 г. рождения, уроженец села Корбалиха Змеиногорского района Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1934 году лишен избирательных прав, а в 1935 году был выслан, из высылки совершал побег, за что в том же, 1935 году, был сужден по ст. 82 УК.

До ареста работал грузчиком на Змеиногорском приисковом управлении «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

23) В., 1882 г. рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1933 году лишен избирательных прав и раскулачен. В настоящее время без определенных занятий.

Проживал до ареста в селе Змеиногорске Алтайского края.

116

24) В., 1907 года рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1933 году лишен избирательных прав и раскулачен, имущество конфисковано.

До ареста работал на фабрике Змеиногорского приискового управления «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

25) В., 1912 г. рождения, из крестьян, кулак села Змеиногорска Алтайского края, в 1928 г. судим по ст. 142 ст. УК к 2 годам лишения свободы, приговор кассационной] коллегией отменен, как несовершеннолетнему, в 1933 году был лишен избирательных прав и раскулачен.

До ареста работал грузчиком на фабрике Змеиногорского приискового управления «Запсибзолото» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

26) Ю., 1891 года рождения, уроженец села Огибное быв[шей] Харьковской губернии, из крестьян, кулак, владелец мельницы, в 1930 году лишен избирательных прав и раскулачен.

До ареста работал на мельнице № 1 коммунального хозяйства Змеиногорского РИКа и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

27) Ш., 1891 года, уроженец села Староалейского Змеиногорского района Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1931 году лишен избирательных прав и раскулачен, в том же году был судим по ст. 61 УК к 1 году ИТР, имущество конфисковано как у кулака.

28) Ш., 1915 года рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1932 г. лишен избирательных прав и раскулачен, в 1935 г. судим за хулиганство к 6 месяцам ИТР, срок наказания отбыл.

До ареста работал счетоводом колхоза «Красная гвардия» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

29) У., 1888 г. рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1933 году лишен избирательных прав и раскулачен, в том же году судим по ст. 61 УК к 2 годам лишения свободы, срок наказания отбыл.

До ареста работал зав. хозяйством Змеиногорского отделения маслопрома и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

30) С, 1872 года рождения, уроженец села В.-волк Родковской волости Мишевского уезда, кулак, сектант и руководитель секты баптистов.

До ареста работал в колхозе «Крестьянин» и проживал в селе Березовском Змеиногорского сельсовета и района Алтайского края.

117

31) М., 1899 года рождения, уроженец села Змеиногорска Алтайского края, из крестьян, кулак, в 1931 году лишен избирательных прав и раскулачен, в 1934 году арестовывался и состоял под следствием по ст. 58 УК, сектант-баптист, с 1918 года по 1919 г. служил в армии Колчака.

До ареста работал пимокатом промартели «Ремесленник» и проживал в селе Змеиногорске Алтайского края.

32) Б., 1860 г. рождения, уроженец села Колмык, быв[шей] Воронежской губ., быв[ший] торговец, кулак, три сына служили в белой армии, четвертый, участвовал в банде Шишкина, зять — белый офицер, сам в период колчаковщины поставлял продовольствие колча-ковской армии. В данное время без определенных занятий. Проживает в селе Змеиногорске Алтайского края.

Обвиняются:

в том, что все они являются участниками к-р кулацкой повстанческой организации, организованной по заданию белогвардейца эмигранта С, кулаком села Змеинорска С.

Ставили своей целью свержение Советской власти путем вооруженного восстания, во время войны СССР с Японией и Германией.

Проводили к-р подрывную работу в колхозах и госучреждениях, подрывая экономическую мощь страны, вели среди колхозников, рабочих и неорганизованного населения к-р агитацию, вызывая у них недовольство к Советской власти, добиваясь срыва проводимых мероприятий партией и правительством, т. е. совершили преступление, предусмотренное ст. 58-2-11-7-10 УК РСФСР, а поэтому полагал бы:

дело № 39258 по обвинению С. и др. в количестве 32 чел. направить на рассмотрение «тройки» УНКВД по Алтайскому краю.

Пом[ощник] уполномоченного РО НКВД (подпись)

Согласен: нач[альник] Змеиногорского РО НКВД,

старший лейтенант государственной] безопасности (подпись)

Справка

Все арестованные в количестве 32 чел. содержатся под стражей в Рубцовской временной тюрьме с 18-26 ноября 1937 года.

Пом[ощник] уполномоченного РО НКВД (подпись)

118

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 4128. Л. 304-312. Машинописный подлинник.

№ 43

119

Обвинительное заключение Краюшкинского РО НКВД по делу Л.

20 ноября 1937 г.

Я, пом[ощник] оперативного] уполномоченного Краюшкинского РО НКВД мл[адший] лейтенант госбезопасности Андрющенко, 20 ноября 1937 года рассмотрел следственное дело по обвинению б[ывшего] кулака Л., украинец, перед арестом проживал [в] с. Смир-ново Краюшкинского района Алт[айского] края, работал в сельском хозяйстве — единоличник.

Установил:

что Л., в 1921 году активный участник Сорокинского восстания, до 1933 года имел крупное кулацкое хозяйство. В 1933 году раскулачен и осужден за саботаж выполнения сельскохозяйственных обязательств к одному году принудительных] работ.

В 1934 году, отбыв срок наказания, вновь вернулся в с. Смирнове

Оставаясь враждебным к Советской власти, Л. среди колхозников села Смирнове систематически проводил контрреволюционную агитацию, направленную на свержение Соввласти.

В начале мая 1937 г. возле сельсовета в присутствии Л. и других, Л. в контрреволюционных словах всячески клеветал на Сов-власть, говорил: «Раньше не было колхозов, а крестьяне были сыты обуты, одеты, а сейчас работают в колхозе много, а ничего не имеют. Единолично жить лучше», — и призывал присутствующих выходить из колхоза.

В конце июля месяца 1937 года возле магазина сельпо в присутствии П. и других Л. распространял провокационные слухи о войне, говоря: «Япония уже давно объявила войну Советскому Союзу, ряд городов на Дальнем Востоке уже в руках Японии, скоро придут к нам. Крестьянам, которые не выйдут из колхозов до прихода японцев, не будет никакой пощады». В результате чего 9 человек вышли из колхоза «Победим».

В начале сентября месяца с[его] года возле конторы колхоза «Победим» в присутствие Ф. всячески старался клеветать на Советскую власть и высказывал террористические] намерения над вождями партии и правительства, заявил: «Если бы мне удалось проникнуть в Кремль, я бы ни с чем не посчитался, убил бы Сталина, тогда бы нам жилось лучше. И призывал присутствующих на борьбу с Советской властью». А по этому постановили:

настоящее дело по обвинению Л. подлежит рассмотрению Особой тройкой УНКВД по Алтайскому краю по ст. 58-2-10-11 УК РСФСР.

Пом[ощник] оперативного] уполномоченного РО НКВД, мл[адший] лейтенант госбезопасности (подпись)

Согласен: нач[альник] Краюшкинского РО НКВД, мл[адший] лейтенант госбезопасности (подпись)

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 1687. Л. 11. Машинописный подлинник.

№ 44

Обвинительное заключение Залесовского РО НКВД по делу Л.

2 марта 1938 г.

По обвинению Л. по ст. 58-2-11 УК РСФСР

Следствием установлено, что Л., русский, уроженец с. Залесово Залесовского района Алт[айского] края, в 1921 г. был одним из активных организаторов банды, командовал взводом банды.

До ареста проживал в с. Шмаково Залесовского р-на Алтайского] края, без определенных занятий.

Как участник контрреволюционной эсеровско-повстанческой организации, активно проводил подготовку к вооруженному свержению Советской] власти. По заданию руководителя организации Т. занимался обработкой и вербовкой новых членов группы, лично обработал и завербовал В., Ю. и других.

В 1935-[19]36 гг. в с. Шмаково создал к-р повстанческую группу, в состав которой входило 15 участников из кулацко-бандитского элемента.

Распространял клеветнические слухи на тов. Сталина и др. вождей партии и правительства. Занимался распространением к-р провокационных слухов о наступающей войне и скорой гибели Советской] власти.

Виновным себя признал, а так же изобличается показаниями обвиняемых Т., В. и свидетелей Н. и др.

Настоящее дело подлежит рассмотрению Особой тройкой УНКВД по Алтайскому краю.

Начальник Залесовского РО НКВД,

мл[адший] лейтенант госбезопасности (подпись)

120

Арестован 15/2-[19]38 года, содержится в Барнаульской тюрьме.

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 12203. Л. 31. Машинописный подлинник.

ПОВТОРНЫЕ ДОПРОСЫ, ЗАЯВЛЕНИЯ И ЖАЛОБЫ № 45

Заявление осужденного А. в прокуратуру СССР о пересмотре дела

14 апреля 1938 г.

21/VII-[19]37 [г.] я был арестован Бийским отд[елом] НКВД. Просидев полтора м-ца в Бийской тюрьме, я был направлен сперва в Мариинск, затем в Тайшетлагерь НКВД. Мне было предъявлено обвинение в контрреволюционной агитации и вредительстве, и Особым совещанием НКВД я приговорен к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет.

Однако это обвинение я считаю неверным на основании ниже изложенных соображений: с 1933 года по день моего ареста, я работал сначала учетчиком, а затем управляющим зерноучастка в мол-мясосовхозе № 85. К работе своей я всегда относился честно и аккуратно, не имел ни разу никаких выговоров и замечаний, все время числился стахановцем, нормы выполнял на 150-170% и несколько раз за время моей службы в совхозе был премирован денежным вознаграждением. Однако, несмотря на все это, одним из моих сослуживцев, продавцом И., было написано на меня клеветническое заявление, приписывающее мне такие деяния, которых я не совершал никогда. В своем заявлении И. утверждает, что под моим руководством было совершено вредительство, что будто бы я прополол косами-литовками 800 гектар хлеба, порезав при этом 50% посева, сгноил 250 центнеров вики и с целью скрыть преступление закопал эту вику в яму. В том же заявлении было указано, что ко мне будто бы приехали кулаки, и я, забросив всю работу, гулял и пьянствовал вместе с ними 3 дня. Эти кулаки, якобы, завербовали меня в контрреволюционную группу и, в свою очередь, поручили мне вербовать в эту группу новых членов.

Все показания И. против меня не содержат в себе никакой правды и целиком даны по злобе против меня. Эта злоба возникла благо

121

даря нижеописанному случаю. Однажды нужно было выдавать хлеб нештатным рабочим совхоза. Однако хлеба этого не оказалось, ибо И. распродал его на строну. Рабочие остались голодными. Я стал делать выговор И. У нас с ним произошел крупный разговор, перешедший в ссору. В то время И. стоял у меня на дому, но после описанного случая я попросил его покинуть меня, предоставив ему другую квартиру. Расстались мы с ним настоящими врагами, и через день И. подал на меня ложное заявление, а еще через день я был арестован.

Что касается показаний И. насчет уничтоженных посевов хлеба и вики, то эти показания неверны, ибо прополка производилась не косами, а вручную, и весь хлеб остался цел и невредим. Это мое утверждение могут подтвердить весь наш участок, вся дирекция и рабочие. Тоже самое насчет вики, — не было сгноено и закопано ни одного зерна. Вику мы обмолотили, сушили и сеяли, как полагается и потом, которая была самого лучшего качества, отправляли по фермам нашего совхоза. Это обстоятельство также могут подтвердить все вышепоименованные лица и организации. Также все могут показать, что никаких кулаков ко мне не приезжало, никакой агитации не велось, а также и пьянства никакого не было, тем более, что я весьма умеренно и очень редко употребляю спиртные напитки и не было еще случая, чтобы я напивался до пьянства.

Я прошу подробно пересмотреть мое дело и освободить меня [из] под стражи. Правда, хотя я и сын зажиточного, но безбатрачного крестьянина, который в 1930 г. был раскулачен и сослан только [за] то, что купил полусложную, старую машину для молотьбы, однако я сам никогда не подвергался никаким репрессиям со стороны Советской] власти, всегда был советски настроенным человеком, добросовестно работал в советских:] организациях и предприятиях, а в то время, когда отец купил машину, я уже был с ним в разделе (с 1924 г.) и, естественно, что никакой ответственности за его поступки нести не мог. Дома у меня остались жена и 4 сына, в настоящее время все учатся в школе и вузе. Очень прошу вернуть меня к моей семье и оставить на работе. Я совершенно ни в чем не повинен, содержать меня в лагерях не имеет под собой никакого законного основания. Я обещаю, что получив свободу, буду работать еще лучше и упорнее, чем работал до дня ареста. Я вполне советский человек и, во имя благополучия моей родины готов всегда отдать без остатка все мои силы, всю мою волю и энергию.

Тайшетский лагерь НКВД, Бийлагпункт (подпись)

122

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 5366/4. Л. 158. Рукописный подлинник.

№ 46

Заявление осужденного Т. на имя Прокурора СССР А. Я. Вышинского о пересмотре дела

20 декабря 1938 г.

Прошу я вас, обратите внимание на мою просьбу. Прошу не отказать и дать ответ жалобщику, как я арестован 14 февраля [19]38 года [из] Алтайского края, город Барнаул, Косихинского района Конто-шинского лестранхоза с места работы, работал я столяром. Семья у меня находится в деревне Озеро-Красилово. Семейное положение у меня жена и трое малолетних детишек, которые существовали на мои средства, на моем иждивении, которым сейчас существовать нечем. Арестовал меня председатель с/совета Красиловского и был я отправлен в Косихинский район. И предъявил мне начальник милиции Н. бумагу, и записали меня кулаком и заставили расписаться. Я расписываться не хотел, стал говорить, что я не кулак, у меня имеются на руках справки. С [19]31 года есть справка от с/совета — батрацкий, [19]34 года — бедняцкий и [19J36 — есть бедняцкий. Я долго говорил, что я не кулак, а батрак. А он одно говорит: «Давай распишись, а то хуже себе сделаешь». Я, конечно, побоялся, что не расписаться — опять будут бить, взял расписался, пусть я буду кулаком. И больше не вызывали до 27 мая. А 27 мая отправили в стан и ехали до Владивостока и сроку не знали. До Владивостока на транзите объявили срок — лишен свободы на 10 лет и 5 лет лишен избирательных прав. И кто судил не знаю и за что тоже не знаю и дали статью 58. И в чем я прошу Вас — примите меры не отказать мою просьбу, разберите мое заявление как я не кулак, можете потребовать с места жительства мои справки, как у меня все справки батрацкие. Написали в 1930 году будто я хотел какое-то восстание. Конечно, данных у них никаких нет и свидетелей нет. Доказать ему нечем было, и взял написал какую-то ерунду из своей головы и заставил меня расписаться. Я расписываться не стал. А стал просить его прочитать, что там было написано. Он читать не стал, а стал кричать дурным голосом на меня: «Давай много не разговаривай, давай распишись. А то вон шашка — сейчас головы не будет». Я, конечно, расписываться не стал, он меня начал бить по-всякому. Мне, конечно, было больно, пришлось потерпеть. Потом меня выгнал в коридор, я простоял часов 5 или 6. Потом приходит дежурный милиционер, повел меня, в камеру

123

пустил. И больше не возили до 10 марта. А 10 марта вызвали на этап в тюрьму Барнаула. С 10 марта и до 27 мая продержали в тюрьме в Барнауле и вызывали один раз. Так и [положение] бедняцкое, и восстание ни какое не думал и не собирался.

Я родился [в] 1907 году [в] Тамбовской губернии село Журавки-но. Родной язык мордовский, меня отец привез оттуда в 1925 году и [ej [19J25 год [у J я жил батраком и [в J [19J26 год [у J батраком, а потом стал с отцом. Плотничал до [19J30 года, плотничал с отцом, как мой отец не был кулаком, свой весь век плотничал. А меня записали кулаком с тридцатого года. Я ушел по производствам, работал [в] Песьянском химлесхозе 5 лет бондарем, а потом поступил в леспромхоз столяром и до 14 февраля работал столяром, как я судим не разу не был, а сейчас дали 10 лет и 5 [лет] поражения [прав]. Зачетов не дают, у меня даже площади никогда не имелось, посевом не занимался, только имел огород. Можете потребовать справки с сельсовета о том, что я не кулак, так и справки с производства. В чем я вас прошу не отказать моей просьбе, разобрать мое заявление и дать ответ жалобщику, освободить от тяжкого наказания.

И к сему, заключенный Тайшетлага Т.

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 5366/4. Л. 177-178. Рукописный подлинник.

№ 47

Заявление осужденного Б. в прокуратуру Алтайского края о пересмотре дела

10 октября 1939 г.

от з/к Б., осужденного тройкой НКВД СССР' к 10 годам лишения свободы без поражения в правах, по ст. 58, пп. 10 и 11 УК РСФСР и отбывающего меру наказания при Тайшетлаге НКВД СССР, 2-й ОЛП.

Жалоба в порядке надзора

Согласно постановлению тройки я присужден к 10 годам лишения свободы по ст. 58, пп. 10 и 11 УК РСФСР.

Моя автобиография и обстоятельства моего дела таковы:

' Так в документе, правильно — тройкой УНКВД по Алтайскому краю.

124

родился в 1914 году, в с. Соузга Бийского уезда быв[шей] Тобольской губ. (теперь Ойротская автономная обл.), в крестьянской семье. До 1927 года никуда не уезжал из своего родного села, помогая своим родным по сельскому хозяйству. В 1927 году вся наша семья, в том числе и я, переехала в Алтайский край, поселилась в поселке Верх-Айченок Бийского района. Здесь мы по-прежнему все занимались сельским хозяйством. В 1930 году я вступил в члены местного колхоза им. Первого мая, выполняя всевозможные работы по сельскому хозяйству. На этой работе я пробыл вплоть до ареста, последовавшего 28 июля 1937 г., произведенного органами НКВД Бийского района. Через месяц после ареста меня вызвали на допрос. Записав мою биографию, следователь предъявил мне обвинение в антисоветской агитации, которую я, якобы, вел среди колхозников и что я, якобы, имел связь с японцами.

На мой вопрос следователю, в чем выражалась эта агитация, последний ответил, что она выражалась в каких-то «собраниях колхозников», [в] которых я, якобы, участвовал и на которых я «разлагал колхозников», предлагая им не работать и т. д. Связь же с японцами будто бы выражалась в том, что я «вел с кем-то переписку».

На эти обвинения я ответил следователю, что никакой агитацией я нигде и никогда не занимался и что этого никто не мог бы доказать, так как не было и быть не могло никаких свидетелей, которые могли бы доказать, что я вел эту агитацию. Переписку же вести я также не мог, так как сам я человек неграмотный и политикой никогда не интересовался. Моим желанием было всегда лишь желание хорошо и честно работать и помогать своим родным. Так же как и в деле с «агитацией» никаких свидетелей моей, якобы, переписки следователь, конечно, не приводил и приводить не мог.

Таким образом, у меня не было никакого дела. Но, тем не менее, следователь, записав все мои показания в протокол, прочел последний и предложил расписаться. Будучи неграмотным и не зная, что было написано в протоколе, я сперва отказался его подписывать, но следователь начал угрожать мне и мне пришлось под давлением этих угроз расписаться, после чего я был отправлен в Бийскую тюрьму, в которой просидел дней 8-10. Затем меня отправили в Тайшетлагеръ, зачитав перед самым этапом постановление тройки с указанием срока и статьи.

Я не чувствую за собой никакой вины, гр. прокурор, и сидеть здесь, отбывая такое суровое наказание не зная, главное, за что — для меня чрезвычайно тяжело. Поэтому прошу Вас, во имя революционной за-

' Так документе, правильно — Томской.

125

конности, пересмотреть мое дело в стадии первичного расследования и, отменив постановление тройки, освободить меня от незаслуженного наказания.

(подпись )

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 5366/4. Л. 180, 180 об. Рукописный подлинник.

№ 48

Заявление осужденного Р. в прокуратуру Алтайского края о пересмотре дела

24 января 1940 г.

3/к Р., 3-й уч[ас]ток Камышетского ОЛП Тайшетлага НКВД. Почт[овый] адрес: Камышет Иркутской области, п[очтовый ящ[ик] № 240/1.

Меня арестовали 22 июля 1937 г. в колхозе «Вторая пятилетка» — село Старая Белокуриха Алтайского района, где я работал с 1 мая 1937 г. На допросе мне было предъявлено обвинение в том, что я:

1) в 1936 г. бежал с места высылки — Нарымского края;

2) прибывши с Нарымского края, вступил в колхоз.

На допрос я был вызван всего один раз. Через некоторое время в Бийской тюрьме, где я находился во время следствия, объявили, что тройкой НКВД по ст. 58 п. 10 УК присуждено 10 лет заключения и 5 лет поражения в правах.

Приговор этот в последствии был изменен. Ибо, когда этапом прибыл в Тайшетлаг НКВД, там мне объявили, что тройкой НКВД по категории «к-р» мне дано 10 лет заключения, без поражения в правах.

Я виновен в том, что в 1931 г. сделал попытку к побегу, а в 1936 году бежал с места ссылки — Нарымского края, куда я вместе с родителями и братьями был выслан в 1930 году после раскулачивания хозяйства отца. Поэтому мне можно было предъявить обвинение по ст. 82 УК. Но тройка НКВД, по неизвестной и непонятной для меня причине, приписала мне ст. 58 п. 10 УК. Едва ли это можно было делать лишь на том основании, что я, бежав из ссылки, вступил в колхозе?

Другое дело, если бы я, вступивши в колхоз, стал бы заниматься разложением его, проводил бы антисоветскую агитацию среди кол

126

хозников, занимался бы вредительством. Тогда, естественно, мне можно было предъявить ст. 58 п. 10 или п. 7 УК. Но этого не было. Я вступил в колхоз без какого-либо злого умысла, работал честно и добросовестно, административных взысканий не имел, о чем в любое время краевая прокуратура может затребовать справку и характеристику.

Я родился в 1914 г. в селе Старая Белокуриха Алтайского района и края. Мой отец имел середняцкое хозяйство. Жил и вырос в своей семье. В 1930 г. хозяйство отца было подведено под категорию кулацких хозяйств и раскулачено. Вся наша семья была выслана в Нарымский край. В том же году отца оттуда взяли. Тройка НКВД присудила его к 3 годам заключения. Срок этот он отбывал на Балтийско-Беломорском канале. Братья мои в 1931 г. завербовались и уехали в Кузнецкий бассейн, где поступили на работу при комендатуре НКВД Киселевского рудника. Там они живут и работают до сих пор.

На месте высылки остался я и моя мать, которая в 1934 г. умерла. Мне было тогда 20 лет и меня стала заедать тоска по родине. В конце декабря 1936 г. я бежал с места ссылки и 15 апреля 1937 г. вернулся в свою деревню — Старая Белокуриха. 1 мая я вступил в местный колхоз «Вторая пятилетка». В этом колхозе меня 22 июля 1937 г. арестовали. Тот факт, что я, бежав из ссылки, вернулся именно в свою деревню, свидетельствует, что у меня не было никаких злых намерений.

Как на месте ссылки и потом в колхозе, так и сейчас — Тайшетла-ге НКВД — честно и добросовестно отношусь к труду. Административных] взысканий не имел и не имею. До высылки судим не был и приводов не имел. Являюсь инвалидом II гр. с детства. Семьи не имел. Отец мой работает в колхозе. Адрес его: Омская ж.д., Колондинский район, Воздвиженский с/с, погост Воздвиженка.

На основании всего выше изложенного прошу Вас, гражданин прокурор Алтайского края, пересмотреть в порядке прокурорского надзора мое дело, переквалифицировать статью обвинения, изменить меру пресечения и освободить меня из заключения.

(подпись)

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 5366/4. Л. 183, 183 об. Рукописный подлинник.

127

№ 49

128

Заявление осужденного Н. в Верховный Совет РСФСР о пересмотре дела

31 января 1940 г.

9 ноября 1937 года я был арестован в с. Благовещение того же района Алтайского края районным управлением НКВД, и Алтайской краевой тройкой НКВД осужден по обвинению в к-р к лишению свободы с заключением в ИТЛ сроком на 10 лет.

На предварительном следствии в районном управлении НКВД мне не было предъявлено никаких конкретных обвинений.

Процедура предварительного следствия проходила так:

1. Заполнив анкету и дав ее мне подписать, следователь, производивший предварительное следствие, сказал:

а) «Тебя завербовал П.». «Не знаю ничего про это. Я от него плохого слова не слыхал», — ответил я.

б) «Знаешь ли ты вот этих людей?» — спросил следователь. «Каких?» — переспросил я. «Да вот П.!». «Как не знать, знаю», — ответил я. «У него было 12 пар быков. Может это подтвердить?» — спросил меня следователь. «Могу», — ответил я.

Следователь записал что-то в какой-то лист и дал его мне подписать. Меня увели в камеру.

2. Вечером вызвали опять к следователю. «Знаешь ли ты П.?», — спросил следователь. «Знаю», — ответил я. «Как он торговал до военного времени?». «Торговал он на чужие деньги: в городе брал у Винокурова в кредит, выручит, отдаст и опять берет», — отвечал я. Записал на лист, дал мне подписать и снова увели меня в камеру.

3. На следующий день, утром снова повели меня к следователю.

«Расскажи, где ты родился и раньше проживал», — сказал следователь. Я рассказал: «Родился в с. Кривозерское Кочетовского уезда бывш[ей] Акмолинской обл. В 1901 году отец мой переехал с семьей на жительство в пос. Егорьевка Барнаульского уезда. Проживал здесь три года. Не понравилась жизнь... В 1904 году отец снова переехал в пос. Северный Ключевского района. Тамошняя жизнь так же не удовлетворила отца. Наконец, в 1908 году отец переместился в с. Благо-вещенку бывш [его ] Ленъковского района». «Какое имел хозяйство?» — спросил следователь. «Пару лошадей, две коровы, дом, амбар и основной земледельческий инвентарь», — ответил я. Опять увели в камеру. В тот же день вызвали еще раз к следователю. «Судим был?» — спросил следователь. «Был», — ответил я. «За что и на какой срок?» — спросил следователь. Я ответил: «На 5 годов и 2 года высел

ки за невыполнение плана посева. Но по моей кассации мне было оставлено только 2 года. А пробыл я на выселке только полтора года». «Распишись», — сказал следователь, указывая на лист бумаги. Я вскинул глазами и прочел на нем на верху крупными буквами «Акт». Я оробел и молча подписал. Меня увели в камеру и больше никуда на допрос не вызывали.

На суд в тройку меня не вызывали. Что я осужден Алтайской краевой тройкой НКВД по обвинению в к-р сроком на 10 лет, мне было объявлено уже в лагере, в мае м[еся]це 1938 года.

Как видно из процедуры допроса и «общего» обвинения меня в к-р, которое тройка в отношении меня нашла якобы доказанным, меня, я убежден в этом, осудили за старый мой «грех» — за прежнюю судимость, по которой я полтора года отбывал наказание в лагерях!

Никакого нового преступления с моей стороны против Советской власти не установлено ни следствием, ни судом. Но зато суд (тройка) «обновила» мое прежнее «преступление» — судимость и квалифицировала его теперь в к-р. В эти две буквы суд вложил смысл чудовищного и наитягчайшего преступления — «контрреволюция», — которого я не свершал перед Советской властью. Спокойно, с глубокой грустью на душе, откровенно вспоминаю, за что я раньше был осужден и отбывал наказание: в 1930 году я вступил в коммуну. Через месяц она распалась. В 1931 году вступил в колхоз «Ленинградский рабочий» и работал кузнецом. В 1931 году меня исключили из колхоза за то, что у моего отца — а после раздела — у моего брата Якова был кустарный кожевенный завод — и «довели» мне «твердое задание» засеять 8 га, каждую пятидневку по 2 га. Так как из колхоза из бывшего моего имущества мне ничего не вернули, пахать и обрабатывать землю нечем было (да и засеивать нечем было, т. к. выданное из колхоза на посев зерно я вынужден был в большей части обратить на прокорм семьи!). Попробовал обрабатывать лопатой. Всякими средствами и способами удалось мне засеять 2 га.

И вот, за невыполнение плана посева меня в числе других судили показательным судом и засудили, как указано было выше (см. предварительное следствие).

За то же «преступление», на меня переселенное — что у моего брата и отца был кожзавод — я был лишен избирательных прав. Вернувшись из высылки в 1935 году, я подал ходатайство в Москву, в Центризбирком о восстановлении меня в избирательных правах. Центризбирком меня восстановил. Как раз в день получения моего извещения из Центризбиркома о восстановлении меня в правах — в апреле 1936 года прибегает ко мне член правления

129

н[ашего] колхоза и просит на работу в колхоз, кузнецом: «Приходи вечером, будет собрание, примем. А завтра и на работу в кузницу <...> Работать некому». Я пошел, меня приняли в колхоз. И стал я снова колхозником — кузнецом. Забыл старое — «кто старое помянет, тому глаз вон» — вспоминал я старую народную пословицу.

Работал я в колхозе кузнецом вплоть до момента моего ареста. Работал не за страх, а за совесть, ремонт инвентарю давал хороший, все выполнял во время. И вот снова мою трудовую жизнь в колхозе прервал мой арест, а дальше лагерь.

В 1909 году отец совершил раздел своего двора между 4-мя сыновьями. Кустарный кожевенный завод достался старшему — Якову, мне досталась одна лошадь и одна корова. Осенью в том же году я был призван на действительную военную службу. Осенью 1912 года вернулся с военной службы и продолжал вести с/х в с. Благовещенке. В 1914 году, с первых дней мобилизации, меня призвали в действительную армию и назначили в оружейную мастерскую 25-го Сибирского стр[елкового] полка. В этой части я пробыл на фронте империалистической войны до конца 1917 года. Вернулся с фронта в Благовещенку, опять занялся с/х. До самой Октябрьской революции я не мог поднять свое хозяйство выше бедняцкого. После революции мое хозяйство поднялось было до уровня середняцкого, но несчастье — падеж скота — подорвал его. Вступая в коммуну в 1930 году, я имел опять одну лошадь и одну корову. Мне сейчас 60 лет. Всю свою жизнь я был трудовым. Только в одном году — [19]25 или 1926 году (точно не помню) — я ввиду своей тяжелой и продолжительной болезни вынужден был взять на уборочную одного батрака, что впоследствии и послужило причиной для клеветнического на меня доноса враждебных мне людей. Причиной моего исключения из колхоза послужили лживые, клеветнические доносы. Исключение из колхоза повлекло за собой мою судимость и заключение в лагерях. Прежняя судимость обернулась в контрреволюцию!!! Я человек малограмотный, самоучкой научился кое-как читать и писать. Всю свою жизнь, как крот, «горбом» своим переворачивал землю или коптильню у кузнечного горна. Могу ли я быть контрреволюционером?! В. И. Ленин где-то сказал, что неграмотный не может быть ни революционером, ни контрреволюционером.

Я ни активно, ни пассивно против Советской власти не выступал, не боролся с Советской властью, а наоборот честным и упорным трудом помогал Советской власти строить и укреплять колхозную жизнь. Вся моя вина — прежняя судимость, наказание по которой я отбыл.

130

Прошу Вас дать указание прокурорскому надзору приговор Алтайской краевой тройки НКВД, допустившей в отношении меня крайнюю суровость и несправедливость — опротестовать и передать мое дело на новое рассмотрение и решение гласного суда, а меня из заключения освободить.

Дайте мне возможность вернуться в родную колхозную семью и пока еще есть здоровье трудиться на благо народа.

Заключенный (подпись)

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 7722. Л. 295-299. Рукописный подлинник.

№ 50

Из протокола повторного допроса осужденного М.

7 декабря 1958 г.

Я, ст[арший] следователь УКГБ при СМ СССР по Алт[айскому] краю, допросил в качестве свидетеля.

1. Фамилия, имя и отчество: М.

2. Изменял ли фамилию не изменял

3. Год рождения: 1902. Место рождения с. Иня Шелаболихинского района Алтайского края

4. Национальность, гражданство русский, гр-н СССР

5. Социальное положение из крестьян

6. Образование 2 класса

7. Партийность беспартийный]

8. Род занятий рабочий-сплавщик Инского сплавучастка <...>'

10. Адрес с. Иня Шелаболихинского района Алт[айского] края

11. Каким репрессиям подвергался в 1938 году был осужден тройкой УНКВД по Алт[айскому] краю по ст. ст. 58-8-9-10-11 УК РСФСР на 10 лет ИТЛ

12. Сведения об общественно-политической деятельности не занимался

Об ответственности за отказ от дачи показаний по ст. 92 УК РСФСР и дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден

(подпись)

Опущены сведения о семье свидетеля.

131

Показания свидетеля М. от 7 декабря 1958 года.

Вопрос: Вы подавали заявление в Верховный суд РСФСР о пересмотре вашего дела?

Ответ: Да, я подавал заявление в Верховный суд РСФСР, в котором просил пересмотреть мое дело и полностью меня реабилитировать, т. к. в 1938 году я был арестован органами НКВД необоснованно. Никогда никаких преступлений против Советской власти я не совершал.

Вопрос: Уточните, когда вы были арестованы и каким органом НКВД?

Ответ: Я был арестован 13 февраля 1938 года сотрудником Павловского райотдела НКВД Алтайского края М.

Вопрос: Какое обвинение предъявлялось вам на следствии в 1938 году?

Ответ: Никто никакого обвинения на следствии в 1938 году мне не предъявлял. 13 февраля 1938 года М., будучи в с. Иня, арестовал меня и председателя колхоза «Кр[асная] Иня» К. После этого он вручил нам какой-то пакет и велел явиться с ним в Павловское РО НКВД. Без всякой охраны мы вдвоем с К. на другой день явились в РО НКВД. Начальник райотдела А., прочитав пакет, который мы ему вручили, усмехнулся и спросил нас, зачем мы к нему явились. Мы ответили, что нас арестовал М. и послал в райотдел НКВД, вот мы и явились. А. снова рассмеялся, а потом вызвал милиционера и велел нас увести, сказал: «Ладно, разберемся». Милиционер отвел нас в камеру, которая была битком набита арестованными. За что я был арестован ни М., ни А. мне не объявили. К. тоже не знал, в связи с чем его арестовали. В течение 10 дней после ареста меня на допросы не вызывали. Потом вызвал к себе в кабинет М. и заявил, что я обвиняюсь в преступлениях, предусмотренных статьей 58-8-10-11 УК РСФСР, и стал заставлять меня подписывать какие-то бумаги. Так как я ни в чем не был виновен, то стал категорически отказываться подписывать бумаги, которые он мне подсовывал, закрывая при этом текст бумаг, чтоб я не прочитал их содержание. Т. к. я упорствовал и ничего не подписывал, то М. поставил меня в угол к раскаленной печке под охраной милиционера и собаки-овчарки. При малейшем движении собака бросалась ко мне и кусала за ноги. Хорошо помню, что так простоял я 21 час, потом не выдержал и упал, после чего милиционер, охранявший меня, на свой страх и риск разрешил мне сесть на скамейку, потом перед приходом М. снова поставил на ноги. Таким образом, до следующего вызова на допрос я простоял без сна, пищи и воды 37 часов. На следующем допросе М. опять стал принуждать меня подписывать бумаги. Так как я продолжал отказываться, то он сначала один, а потом с помощью двух вызванных им милиционеров (фамилии

132

не знаю) стал применять ко мне различные меры физического воздействия. Будучи доведен до полного изнеможения и видя бесполезность сопротивления, я подписал бумаги, которые дал мне М. Что в них было написано, я так и не знаю. Лишь несколькими днями позже находившийся вместе со мной в камере Д. (имя, отчество не помню, раза два видел его в Инском сельсовете), придя с допроса, рассказал мне и К., что на допросе М. вынуждал его подписать показания, будто он, т. е. Д., завербовал меня и К. в какую-то контрреволюционную организацию.

После того, как М. вынудил меня подписать какие-то бумаги, он на допросы меня больше не вызывал. Уже когда я находился в лагере заключенных в Торной Шории, в апреле 1938 года, меня вызвали в канцелярию лагеря и зачитали мне, что я осужден тройкой УНКВД по Алтайскому краю на 10 лет лишения свободы по ст. «к-р деятельность ]». В постановлении тройки говорилось также, что я будто бы в прошлом кулак и псаломщик.

Вопрос: Вам зачитывали протокол допроса М. от 22 февраля 1938 года (арх[ивное] следственное] дело № 28649, л. д. 144) и давали такие показания, которые изложены в зачитанном вам протоколе?

Ответ: Протокол допроса М. мне зачитан. Таких показаний, которые изложены в протоколе от 22 февраля 1938 года, я никогда не давал. Все факты, изложенные там — сплошной вымысел М. В протоколе говорится, что меня будто бы завербовал в контрреволюционную организацию Д. Это сплошная ложь. Д. я не знал и никогда с ним не встречался. Лишь раза два видел его в Инском сельсовете, а разговаривать с ним вообще не приходилось. Офицер ли он, нет в прошлом — мне совершенно не известно. Агитацию против Советской власти и колхозов среди населения я никогда не вел, провокационные слухи о якобы предстоящей войне с Японией и Германией не распространял. Я всю жизнь честно работал. Кулаком и псаломщиком никогда не был, в нашем селе даже не имелось церкви. Наоборот, я сам, работая в 1930 году секретарем Инского сельсовета, активно участвовал в выселении кулаков в Нарымский край. Работал до ареста мастером по сплаву в Инском леспромхозе, я постоянно получал премии за хорошую работу, был награжден именными часами, а бригада, которой я руководил, все время держала переходящее Красное знамя. Все это свидетельствует о том, что никакой вражды к Советской власти у меня не было никогда, и враждебной работой я никогда не занимался. В протоколе допроса от 22 февраля 1938 года М. изложил сплошную клевету и ложь, которую слушать сегодня мне было обидно и противно, когда зачитывался указанный выше протокол. Теперь я понял, что М. просто свел со мной личные счеты.

133

Вопрос: О каких личных счетах вы говорите?

Ответ: С М. до ареста я был хорошо знаком, т. к. в свое время работал секретарем Инского сельсовета, и мне часто приходилось с ним сталкиваться. Накануне дня моего ареста М. вызвал меня в сельсовет и предложил мне подписать ряд протоколов допроса, составленных от моего имени в отношении рабочих сплавного участка, арестованных ранее. Фамилии этих рабочих я уже не помню. Помнится, я подписал протокол допроса только в отношении В., т. к. прочитав первую страницу протокола, увидел, что данные о В. соответствовали действительности. А там говорилось, что В. в прошлом был кулаком, сужден, являлся кержацким попом. Все это было в действительности так. Что дальше говорилось в протоколе о В. я читать не стал, но протокол все-таки подписал. Когда стал знакомиться с другими протоколами допроса, составленными М. от моего имени, то увидел, что в них написана всякая чепуха, не соответствующая действительности. Я категорически отказался подписывать ложные показания на честных людей. М. долго меня уговаривал, но т. к. я с ним не соглашался, то рассердился и заявил: «Ну хорошо, я тебе припомню это». И действительно он мне припомнил: на другой день арестовал, а потом и написал на меня всякую чушь и клевету.

Вопрос: На допросах М. зачитывал вам показания Д. или каких-либо свидетелей?

Ответ: Ничьих показаний в отношении меня М. не зачитывал. О том, что меня завербовал будто бы в контрреволюционную организацию (и К. тоже) Д. рассказывал в камере сам Д., когда пришел с допроса. Он заявил тогда, что его М. вынудил подписать показания, будто он, т. е. Д., завербовал меня и К. в контрреволюционную организацию. Подписал ли Д. эти показания, он не сказал. Допрашивались ли обо мне свидетели, на следствии мне известно не было. Лишь когда я был в лагере, то из писем жены узнал, будто обо мне давали показания С, М., И., Б. Правда ли они давали обо мне показания в 1938 году, я не знаю.

Вопрос: Вам зачитываются показания С. от 13 февраля 1938 года и М. от 13 февраля 1938 года, в которых изложены факты, касающиеся вас. Что вы можете сказать по поводу показаний С. и М.?

Ответ: Указанные выше протоколы С. и М. мне зачитаны. Должен сказать, что в обоих этих протоколах нет ни одного слова правды, а есть лишь сплошная ложь и клевета. Я уже показывал выше, что против советской власти никогда никакой работы не вел и прибавить к этому больше ничего не могу. Кулацкий элемент вокруг себя не группировал и лиц, которые в связи с этим перечислены в протоколе допроса С, никогда не знал.

134

Вопрос: В каких взаимоотношениях вы находились с С. и М. до вашего ареста?

Ответ: Взаимоотношения с С. и М. у меня были хорошие. Личных счетов между нами не имелось.

Вопрос: Охарактеризуйте с деловой и политической стороны К.

Ответ: С К. я вырос вместе в селе Иня. До ареста он работал председателем колхоза «Красная Иня». К работе относился очень хорошо. Пользовался большим авторитетом среди колхозников. По происхождению он бедняк. Никогда не раскулачивался и права голоса не лишался. Это мне очень хорошо известно, т. к. в период ликвидации кулачества я как раз работал секретарем Инского сельсовета. В начале [19J30-X годов К. более двух лет работал председателем Инского сельсовета. Разговоров против Советской власти я с его стороны никогда не слышал.

Вопрос: Уточните, К. был арестован, работая председателем колхоза, или перед арестом был снят общим собранием колхозников с должности председателя?

Ответ: К. арестовал М., когда он был председателем колхоза «Красная Иня». Никто его перед арестом с должности председателя колхоза не снимал.

Вопрос: Действительно ли по умыслу К. в колхозе «Кр[асная] Иня» лошади заражались часоткой и осенью 1937 года 25 га хлеба было оставлено на полях?

Ответ: Как мне помнится, отдельные лошади тогда болели часоткой (сколько именно не помню), но такого факта, чтобы оставалось 25 га неубранного хлеба, в колхозе «Красная Иня» никогда не было.

Вопрос: Вам известно, где сейчас находится К.? Ответ: От жены К., проживающей сейчас в Ине, мне известно, что К. умер в заключении, что она получила на него похоронку. <...>'

Допросил:

Ст[арший] следователь] отдела УКГБ

при СМ СССР по А[лтайскому] [краю] (подпись)

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 6339. Л. 374-381. Подлинник, типографский бланк, заполненный от руки.

* Опущены показания допрашиваемого об отсутствии у него сведений о судьбе других осужденных по делу.

135

В. Н. Разгон

ДЕЛО КОЛХОЗНИКА

Многие следственные дела времени Большого террора отражают противоречия колхозной системы, переживавшей в 1930-е гг. драматический период своего становления. Если в период коллективизации на рубеже 1920-1930-х гг. еще имели место открытые выступления крестьян против насаждения колхозного строя, то в дальнейшем недовольство аграрной политикой Советской власти приобрело форму массового саботажа (своеобразного «скрытого бунта») и проявлялось в невыработке колхозниками минимума трудодней, в отсутствии полной отдачи в труде, который не стимулировался должным материальным вознаграждением («работай, не работай, все равно на трудодни ничего не получишь»).

Террор 1937-1938 гг., в ходе которого основную массу репрессированных составили сельские жители, можно рассматривать как попытку посредством экстраординарных мер стабилизировать колхозный строй, очистив колхозы от наиболее явно саботировавших колхозное производство элементов и воздействовать дисциплиной страха на остальных. Этим объясняется массовый характер обвинений во «вредительстве» и «диверсионной деятельности» (по п. 7, 9 ст. 58 УК), которые предъявлялись подследственным в ходе репрессивной акции, проводившейся в рамках выполнения приказа № 00447. По отношению к колхозникам это были обвинения в хищении и порче колхозного имущества, злонамеренной организации падежа скота, умышленном нарушении севооборота, подрыве трудовой дисциплины и разложении колхозов, срыве социалистического соревнования и т. п.

С самого начала операции работников НКВД, занимавшихся сбором компрометирующих сведений для составления списков лиц, подлежащих репрессии, руководство нацеливало на включение в них тех, кто допускал «антиколхозные проявления». Бывший начальник отдела НКВД Алтайского района И., назначенный на эту должность в конце 1937 г., а в начале операции занимавший должность помощника оперуполномоченного Бийского РО НКВД, свидетельствовал в 1956 г.: «В начале массовых арестов группе сотрудников Бийского РО НКВД <...>, в которую входил и я, руководством Бийского РО НКВД было дано задание выехать в с. Плешко

136

во и собрать там данные на ранее судимых за контрреволюционные преступления, на кулаков, на лиц, плохо выполняющих госпоставки, на лиц, не вступивших в колхозы и ведущих антиколхозные и антисоветские разговоры <...>. Перед допросом свидетелей собирался актив села Плешково, в беседе с которыми выяснялись те или иные факты антисоветских и особенно антиколхозных проявлений, имевших место в селе»*.

Р., работавший во второй половине 1930-х гг. председателем Курского сельсовета Кулундинского района, будучи допрошен в 1954 г. в процессе реабилитационных мероприятий, свидетельствовал, что следователи в 1937 г. «спрашивали меня о всех фактах падежа скота, нарушениях трудовой дисциплины, убытках, понесенных за перепашку посевов <...>»'*. Начальник Ново-Киевского районного отделения НКВД Т. У. Баранов инструктировал своих подчиненных, чтобы они при составлении обвинительного заключения спрашивали у арестованного, «какие были недостатки в колхозе, как то поломка тракторов, падеж скота, какие были пожары и т. д., а после чего писать все ему известные факты как им сделанные в контрреволюционных целях»"*. О том, что руководство приказывало ему, чтобы при составлении протоколов «все недостатки, имевшиеся в колхозах подводить под вредительство», свидетельствовал и бывший сотрудник Змеиногорского райотдела милиции Б.4"

Публикуемое ниже архивно-следственное дело колхозника с. Са-винка Парфеновского района А. дает типичный пример осуждения по обвинению во «вредительской деятельности» в колхозе. Не рассматривая подробно всех входящих в дело документов, так как их состав однотипен с делом Е., проанализированном в предыдущем разделе сборника, остановимся на особенностях, присущих некоторым из них.

Как уже отмечалось, производимый во время ареста обыск очень редко имел результатом изъятие каких-либо реальных компрометирующих материалов. Дело А. является как раз таким исключением. В протоколе обыска, проведенного во время ареста А., зафиксирован факт изъятия в качестве компрометирующего материала портрета репрессированного маршала Тухачевского. Хранение портретов и трудов репрессированных государственных и партийных руководителей квалифицировалось как предосудительное с политической точки зрения деяние и могло стать в 1937-1938 гг. основанием для ареста.

/ ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 7123. Л. 243-244.

" Там же. Д. 4133/1. Л. 186.

"* Там же. Д. 9097. Л. 195.

4* Там же. Д. 5207/3. Л. 76-76 об.

137

Большинство осужденных тройками в 1937-1938 гг. жителей сельской местности в процессе следствия подводились под социальную категорию «бывших кулаков», обозначенных в приказе № 00447 в качестве одного из основных социальных контингентов, подлежащих репрессии. Во всех же документах, содержащих указание на социальное положение А. до вступления в колхоз (анкета арестованного, справка и характеристика сельсовета), оно определяется как середняцкое, что дает основания для поиска других, не связанных с социальным происхождением и положением, причин его ареста и осуждения.

Одной из них могли быть «пятна» в его биографии, свидетельствующие, что он хотя и не раскулачивался, но неоднократно выказывал в прошлом свою нелояльность существующему режиму, в результате чего был дважды судим: в 1933 г. по ст. 109 УК* на 5 лет, а в 1935 г. (после досрочного освобождения) — за «поджог комбайна». Впрочем, сведения о судимостях А., содержащиеся в разных документах, не во всем совпадают: в его анкетных данных указано, что он был осужден по ст. 109 УК, а в справке сельсовета указана другая статья — «политическая» 58-я.

В числе предъявленных А. обвинений значится и «вредительство в колхозе», где он работал полевым бригадиром: «производил посев порченными семенами пшеницы, умышленно выводил из строя с/х машины, вредительски использовал трактора, давал задание учетчику П. запутывать учет трудодней <...>».

В таких и подобного рода обвинениях, которые часто фигурируют в следственных делах колхозников, очень трудно, а чаще всего невозможно, отделить реальные факты упущений в хозяйственной деятельности, которым в процессе расследования придавалась окраска «вредительства», т. е. политического преступления, от фактов, выдуманных следователями, либо имевших место в том или ином хозяйстве, но, за не установлением действительных виновников, приписанных обвиняемому. Под «вредительство» могли подводиться и срывы в выполнении хозяйственных заданий, обусловленные природно-климатическими катаклизмами (засухами, заморозками, паводками и пр.)

Статья 109 УК РСФСР карала за «Злоупотребление властью или служебным положением, т. е. такие действия должностного лица, которые оно могло совершить единственно благодаря своему служебному положению и которые, не вызываясь соображениями служебной необходимости, имели своим последствием явное нарушение правильной работы учреждения или предприятия или причинили ему имущественный ущерб, или повлекли за собой нарушения общественного порядка или охраняемых законами прав и интересов отдельных граждан, если эти действия совершались должностным лицом систематически или из соображений корыстных, или иной личной заинтересованности, или хотя бы и не повлекли, но заведомо для должностного лица могли повлечь за собой тяжелые последствия».

138

Тем не менее такого рода обвинения отражают, пусть и в искаженном, а подчас гипертрофированном виде, реально существовавшие противоречия колхозной системы. В случае А. это могли быть проявления его хозяйственной неадекватности как бригадира, которые могли вызвать конфликт с председателем (см. в деле характеристику председателя колхоза — «не обеспечил свекловичниц питанием и питьем, чем добивался недовольствия колхозниц. Были случаи, когда бросили работу, уходили искать напиться или домой пообедать», «развалил трудовую дисциплину»). Мог иметь место и хозяйственный спор по поводу готовности к севу сельхозинвентаря: «составлял фиктивные справки на сеялки» как непригодные, а «сеялки оказались вполне пригодны к севу».

В протоколах допросов свидетелей и в обвинительном заключении указываются и другие упущения в бригадирской работе А., квалифицированные как «вредительство»: производил сев «порченными семенами», «посылал трактора в низкие места, где имелось много влаги. Вследствие этого трактора буксовали и теряли мощность <...>».

Обстановка Большого террора предоставляла благоприятные возможности для руководителей колхозов избавиться не только от неудобных или некомпетентных бригадиров, но и рядовых колхозников, уклонявшихся от работы или недобросовестно работавших в колхозном производстве, не выполнявших установленного минимума трудодней, допускавших прогулы из-за пьянства и т. п. Такого рода компромат часто фигурировал в выдававшихся сельсоветами и правлениями колхозов справках и характеристиках, которые использовались затем при формулировании обвинений*. Так, в справке-характеристике, выданной Каменским горсоветом на арестованного в январе 1938 г. Д., члена с/х артели имени Эйхе (базировалась в г. Камень-на-Оби), указывалось, что он «за 1937 год не имеет ни одного трудодня и справкой колхозника уклоняется от всех платежей <...>. Живет на средства от содержания индивидуального заезжего двора, надсмехается над колхозниками, что дураков работа любит, вы работайте на большевиков, а мы поживем и так»".

Документы, помещенные в данном разделе в качестве приложений к следственному делу А., дают представление и о других причинах и поводах, по которым колхозники могли попасть в число жертв

Показательным в этой связи является и тот факт, что почти половину (45 %) свидетелей, проходящих по изученным нами 300 архивно-следственным делам, составляли председатели колхозов, директора МТС, председатели и секретари сельсоветов, оригадиры, заведующие фермами и другие представители сельского руководства.

** Справка Каменского горсовета на Д. от 27.01.1938 г. // ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 4136. Л. 371.

139

репрессий. В частности, изучение архивно-следственных дел показывает, что обращения в органы НКВД (в обязанности которых входил контроль за выполнением колхозами плановых заданий по ремонту техники, проведению сева, уборки урожая и т. д.) составлялись местными хозяйственными и советскими руководителями не только на нерадивых работников, нарушителей трудовой дисциплины, но и колхозников, стремившихся выйти из колхоза и устроиться на работу на промышленные предприятия в райцентрах и городах и подававших тем самым «дурной пример» остальным колхозникам. Их обвиняли в «подрыве колхозов», «вредительстве» и т. п. Показателен в этом отношении пример с членом сельхозартели им. Микояна Родинского района С, который в сентябре 1937 г., во время уборки урожая, обратился в правление колхоза и сельсовет с просьбой о выдаче ему справки на отходничество. Это привело к скандалу с прибывшим в село для инспектирования хода уборки районным уполномоченным, который вместе с одним из членов сельсовета написали на С. характеристику-донос, в которой обвиняли его в разложении трудовой дисциплины, и передали ее в местный отдел НКВД. 9 ноября 1937 г. С. был арестован* (см. документ № 70).

Некоторые из арестованных могли стать «козлами отпущения», на которых списывали неудачи в организации социалистического соревнования в колхозах. В частности, на Алтае злонамеренным вредительством «антиколхозных элементов» объяснялись неудачи в попытках придать массовый и долговременный характер насаждавшемуся здесь так называемому ефремовскому движению". Так, руководитель ефремовского звена в колхозе имени Чапаева Хабаровского района У., который из-за нарушения технологии получил на своих опытных полях урожай даже более низкий, чем тот, который был собран на обычных полях колхоза, был арестован и предан суду тройки, а среди предъявленных ему обвинений значилось и обвинение в «опошлении ефремовского движения»"* (документ № 65). Высокий риск попасть в число жертв репрессий в период Большого террора имели виновники производственных аварий. Так, поводом для ареста и осуждения комбайнера Леньковской МТС Благовещенского района Е., как следует из ее заявления в Президиум Верховного Совета СССР с просьбой о пересмотре дела, стала серьезная поломка комбайна, допущенная ею во время работы. Свою роль сыграло и ее социальное происхождение (отец был раскулачен как совладелец паровой мельницы) (документ № 68).

* ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 6574. Л. 175-176. См. также: Д. 5608, 7665 и др. Движение за высокую урожайность, названное по имени его зачинателя — звеньевого колхоза «Искра» Белоглазовского района М. Е. Ефремова. "' ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 7218. Л. 255-255 об., 269^269 об.

140

Жертвами репрессий становились также колхозники, критиковавшие руководство на колхозных собраниях*, сельские правдолюбцы, писавшие в газеты письма и заметки о недостатках и злоупотреблениях в работе колхозных руководителей и подрывавшие тем самым авторитет их личной власти, что зачастую истолковывалось последними как подрыв колхозного строя. В данном разделе публикуется жалоба приговоренного тройкой к 10-летнему заключению П., который, обращаясь в сентябре 1939 г. к прокурору Алтайского края с заявлением о пересмотре дела, писал, что он есть «жертва ложных доносов и сведения личных счетов» со стороны председателя колхоза, бригадира и председателя ревизионной комиссии, которые «с корыстной целью в посевную кампанию 1937 г. в одной из клеток колхозных полей оставили посередине клетки незасеянное место площадью 5 гектар, семена, видно, продали на кутеж, потому что зерно выписано на всю площадь клетки». Когда с началом косовицы незасеянное место обнаружилось, П. как селькор колхоза написал статью в газету и показал ее председателю колхоза, «который в пьяном виде разорвал эту статью и пригрозил мне, что он это обстоятельство мне в свое время вспомнит»'*.

Несмотря на стремление властей к установлению тотального контроля за общественными настроениями, в крестьянской среде массовыми были проявления недовольства колхозной жизнью, порождаемые бедственным материальным положением, полуголодным существованием. Это недовольство находило вербальное выражение в выступлениях на колхозных собраниях, обыденных разговорах односельчан, песнях, частушках и пр. Если до 1937 г. такие настроения населения хотя и оценивались властями как контрреволюционные и антисоветские и отслеживались через агентуру НКВД, их публичное проявление далеко не всех случаях влекло за собой уголовное наказание. С началом же репрессивной акции по приказу № 00447 то, что ранее рассматривалось как «обывательские разговоры и пересуды», теперь трактовалось как политическое преступление (антисоветская и антиколхозная агитация) и становилось основанием для ареста. Не случайно в народном восприятии событий Большого террора получило распространение представление о том, что арестовывали «по линии НКВД» в 1937-1938 гг. в основном за «язык»***.

Причиной ареста в 1937-1938 гг., когда действия органов НКВД стали во многих отношениях бесконтрольными, могли быть даже

* См.: ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 4127. Л. 338; Д. 16260. Л. 118-118 об. *' Там же. Д. 5210. Л. 272-272 об.

*** Щеглова Т. К. Деревня и крестьянство Алтайского края в XX веке. Устная история. Барнаул, 2008. С. 200-201.

141

случаи непроявления должного уважения к местным руководителям советской «тайной полиции». Так, житель с. Верх-Суетка Знаменского района К. на допросе в 1954 г. говорил, что, по его мнению, «он был арестован только за то, что не уступил дорогу автомашине, в которой следовал начальник Знаменского РО НКВД» (см. документ № 69).

С доносами в органы НКВД обращались и рядовые колхозники — на односельчан из-за конфликтов на бытовой почве, а также на хозяйственных руководителей — председателей колхозов и особенно часто на бригадиров — своих непосредственных производственных начальников, которые нередко наказывали их штрафами за опоздания и невыход на работу, брак при посеве и уборке, ненадлежащий уход за скотом и т. д. Характерным в этой связи является свидетельство бывшего бригадира колхоза им. Шмидта Топчихин-ского района К., осужденного 23 ноября 1937 г. тройкой по обвинению во вредительстве к 10-летнему лагерному заключению. В своей жалобе на имя Верховного прокурора СССР с просьбой о пересмотре дела, датированной 12 августа 1939 г., он пишет, что был арестован по доносу двух колхозников, «которые неоднократно снимались правлением колхоза как недисциплинированные колхозники. Я как бригадир тоже за невыполнение ими порученных работ снимал с работы их. Это было вызвано необходимостью, чтобы закрепить трудовую дисциплину в колхозе. А на почве этого эти колхозники подали на меня материал кляузный»*. Сын осужденного в 1937 г. бывшего бригадира полеводческой бригады колхоза «Путь Сталина» Михайловского района М., в своем заявлении в прокуратуру Алтайского края, поданном в 1960 г., просил реабилитировать отца, так как тот пострадал по доносу одного из колхозников, которого отец-бригадир оштрафовал за брак при уборке урожая пшеницы. Оштрафованный заявлял односельчанам, что «М. меня оштрафовал, за это он и подохнет в тюрьме». Как справедливо указывалось в заявлении, «в 1937 году было благоприятное время мщения, у кого на это были права, т. е. возможность <...>»**. Бригадиры как представители низового управленческого звена в колхозах оказывались как бы «между двух огней»: с одной стороны, на них доносили рядовые колхозники, а с другой — председатели колхозов, с которыми они тоже нередко конфликтовали на производственной почве.

В целом публикуемые в данном разделе следственное дело колхозника А. и другие документы расширяют и конкретизируют пред

* ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 4127. Л. 334-335. " Там же. Д. 9736. Л. 148 об.

142

ставления о причинах и факторах, вызвавших Большой террор 1937-1938 гг. В них содержатся многочисленные свидетельства того, что актуальный социальный статус и поведение (ненадлежащее выполнение трудовых обязанностей, проявление нелояльности к колхозному строю и к заинтересованной в его существовании сельской элите), играло не менее значимую роль в отборе жертв репрессий, чем социальное происхождение. В связи с этим можно говорить о том, что массовые репрессии времени Большого террора имели не только социально-политические причины, но и экономическую подоплеку и были обусловлены необходимостью «отладки» механизма колхозного производства, дававшего серьезные сбои, вызванные низкой производительностью труда в колхозах, обусловленной принудительным насаждением колхозного строя и отсутствием у крестьян-колхозников материальной мотивации к производительному труду. Репрессивные меры, реализовавшиеся в рамках операции по приказу № 00447, были нацелены на стабилизацию колхозного строя как необходимого элемента сталинской модели социалистической модернизации.

СЛЕДСТВЕННОЕ ДЕЛО НА БРИГАДИРА А. (ДОКУМЕНТЫ)

№ 51

Ордер № 28 Парфеновского РО НКВД на арест А.

4 августа 193?'г.

Действителен_суток. Сотруднику РО НКВД

Вам поручается произвести обыск и арест гр. А. Проживающего] село Савинка

Всем органам Советской власти и гражданам СССР надлежит оказывать законное содействие предъявителю ордера при исполнении им возложенных на него поручений.

Нач[альник] (подпись)

Секретарь (подпись)

143

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 17934. Л. 1. Подлинник, типографский бланк, заполненный от руки.

№ 52

Протокол обыска обвиняемого А.

№ п/п

Наименование изъятого

Количество

Качественное состояние

Военный билет на имя А.

Уд остов [ерение] личности старое

Портрет Тухачевского

Разные справки стар[ые]

Союзные билеты два на имя А.

Фотокарточка

Разная переписка

со

Жалобы на неправильность, допущенные при производстве обыска на продажу вещей, ценностей и документов, в жалоб нет

В протоколе все занесено правильно, таковой нам прочитан, чем подписываемся.

Председатель домоуправления (подпись)

(в сельских местностях представ[итель] сельск[ого] Совета)

Производивший обыск (подпись)

Копию протокола получил (подпись)

Примечание. 1. Все претензии и заявления должны быть внесены в протокол до его подписания. После подписи никакие жалобы и заявления не принимаются.

2. С запросом обращаться в_НКВД

по адресу Парфеновское РО НКВД

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 17934. Л. 2. Подлинник, типографский бланк, заполненный от руки.

144

4 августа 1937 г.

Я, сотрудник РО НКВД Огнев, на основании ордера Парфеновско-го РО НКВД ОГПУ за № 28 произвел обыск у гражданина] А, проживающего в село Савинка Савинского с/сов. При производстве обыска присутствовали гр. гр. С. и Г.

Согласно полученным указаниям задержаны гр. гр. А

Изъято для представления в Парфеновский РО НКВД следующее:

№ 53

Полномочный] уполномоченный Кулешов

«Согласен»: нач[альник] отд[еле]ния Тернер

Настоящее постановление мне объявлено 18 сентября 1937 г.

Подпись обвиняемого (подпись)

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 17934. Л. 3. Подлинник, типографский бланк, заполненный машинописью и рукописно.

№ 54

Справка Савинского сельского Совета Парфеновского района о социальном положении обвиняемого А.

22 июля 1937 г.

А., 1895 года рождения, по социальному] положению середняк, в колхозе с 1935 года, судился по 58 ст. УК.

Председатель] с/с (подпись)

Секретарь (подпись)

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 17934. Л. 4. Рукописный подлинник.

145

Постановление Парфеновского РО НКВД об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения А.

15 сентября 1937 г.

Я, п[омощник] уполномоченного отд[еле]ния Парфеновского райотдела Кулешов Управления государственной безопасности УНКВД по Запсибкраю, рассмотрев следственный материал по делу

№_и приняв во внимение, что гр. А., 1895 года рождения, русский,

гр-н СССР, б [ее] партийный], м[ало]гр[амотный], середняк, 2 раза судим, проживал в с. Савинка Парфеновского р-на ЗСК, достаточно изобличается в том, что он является активным членом к-р повстанческой организации, работая бригадиром колхоза, проводил вредительство при посеве хлебов и сахарной свеклы, срывая прополку хлебов, производил отравление колхозниц, а потому на основании ст. ст. 147, 158 УПК постановил:

гр. А. привлечь в качестве обвиняемого по ст. ст. 58-2-11-7 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в КПЗ Парфеновского РО НКВД.

№ 55

Характеристика Савинского сельского Совета Парфеновского района на обвиняемого А.

22 июля 1937 г.

А., 1895 года рождения, по соцположению середняк, в колхозе с 1935 года, семья 4 чел., из них трудоспособных 2 чел.

До революции имел в своем хозяйстве избу, 3 лошади, одну корову и посева 2-3 гектара. После революции имел посева в 1928 году 3 га, одну лошадь и одну корову. Судился на 5 лет по 58 ст. В колхозе работает бригадиром, на работу не выходят колхозники и он не требует, хлеб у его бригаде не полотый, умышленно не ведет никакой работы для подрыва состояния колхоза.

Председатель] с/с (подпись)

Секретарь (подпись)

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 17934. Л. 5. Рукописный подлинник.

№ 56

Характеристика председателя колхоза «Красный Октябрь» на обвиняемого А.

20 июля 1937 г.

Бригадир А. в своей хозяйственной деятельности вел бригаду на полный развал. Например, А. во время в[есенней] посевной составлял фиктивные акты на сеялки, где были им привлечены его единомышленники К., учетчик П. На второй день их деятельность была разоблачена, сеялки оказались вполне пригодны к севу. Несмотря на это предупреждение, А. свою вредительскую деятельность продолжал. [В] сенокосную кампанию А. косил траву непригодную к употреблению (старая полынь). А. умышленно не обеспечил свекловичниц питанием и питьем, чем добивался недовольствия колхозниц. Были случаи, когда бросили работу, уходили искать напиться или домой пообедать. Были случаи, когда был в бригаде хлеб, он его не выдавал, говорил, что хлеба нет (говорил В.).

А. развалил трудовую дисциплину в колхозе. Были случаи, когда А. хулиганов натравливал на малолеток, загоняли их под койки и заставляли их лаять по собачьему. Этим А. добивался, чтобы избавиться от привлечения последних к прополке хлеба. У А. были случаи хищения семян. Не исключена возможность его уча

146

стпия. А. уничтожал сооружения, например, сжег частично крытый ток.

А. привлекался по 58 [ст.] за контрреволюцию. Впоследствии А. подал заявление о снятии его с бригады.

Председатель] колхоза (подпись)

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 17934. Л. 6-7. Рукописный подлинник.

№ 57

Из протокола допроса обвиняемого А.

14 сентября 1937г.

Я, пом[ощник] оперативного] уполномоченного Парфеновского РО НКВД Кулешов, допросил в качестве обвиняемого А., 1895 года рождения, уроженец дер. Николаевки Старооскольского уезда Курской губ., русский, гр-н СССР, грамотный, середняк, б/п, в 1933 году сужден по ст. 109, в 1935 году сужден за поджег комбайна, женат.

Вопрос: Вам предъявляется обвинение в том, что вы являетесь членом контрреволюционной повстанческой организации. Виновным себя признаете?

Ответ: Да, признаю. Я, А. вошел в состав контрреволюционной повстанческой организации 1 мая 1937 года по предложению моего брата А. и С.

Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы вошли в состав контрреволюционной повстанческой организации?

Ответ: 1 мая 1937 года в колхозе проводилось собрание. По окончании собрания я вышел из конторы. У подъезда колхозной конторы ко мне подошли мой брат А. и С, которые рассказали мне, что они организуют повстанческую организацию и предложили мне вступить в нее, на что я согласия не дал.

Вопрос: Продолжайте ваше показание об обстоятельствах вербовки вас в к-р повстанческую организацию.

Ответ: После разговора у подъезда конторы колхоза я, А. и С. Поехали в поле проводить собрание в бригадах. Дорогой А. и С. возобновили разговор о формировании повстанческой организации и рассказали мне, что повстанческая организация существует в с. Парфенове и др. селах, а также в гор. Барнауле и сказали, что в с. Парфенове руководят организацией Т. и М., а в гор. Барнауле б[ывшие] офицеры и полковники, но фамилии их они не назвали, так же заявили, что в с. Савин-ка ведет работу по формированию повстанческой организации

147

заведующий] мельницей Ш., и по его заданию они, т. е. А. и С. также ведут вербовку в повстанческую организацию и показали мне список лиц завербованных в указанном списке были записаны К., Г. и др., и снова стали предлагать мне вступить в повстанческую организацию.

По приезду в бригаду я опросил К. и Г., что действительно ли в с. Са-винка формируется повстанческая организация и входят ли они в нее, на что Г. и К. мне ответили, что действительно в с. Савинка существует к-р повстанческая организация, которая готовит восстание, а также подтвердили, что они входят в состав названной повстанческой организации и после этого разговора я дал согласие вступить в к-р повстанческую организацию и расписался в списке, в который я был записан С.

Вопрос: Назовите всех членов к-р повстанческой организации.

<...>*

Вопрос: Какие задачи ставились перед названной вами контрреволюционной повстанческой организацией?

Ответ: А. и С. мне говорили, что задачи организации заключаются в следующем: подготовить восстание и в момент объявления войны Советскому] Союзу со стороны Японии по их указанию всем членам повстанческой организации будет выдано оружие и с оружием в руках должны выступать разгромить советские] учреждения, убивать коммунистов и актив.

Вопрос: И вы дали согласие выступить с оружием в руках против Советской] власти?

Ответ: Да, я дал согласие по указанию руководителей повстанческой организации выступить с оружием в руках убивать коммунистов и актив.

Вопрос: Какую контрреволюционную работу должны были выполнять члены вашей повстанческой организации до начала войны?

Ответ: До момента объявления войны мы должны были проводить следующую контрреволюционную работу: расхищать социалистическую ] собственность, создавать недовольство колхозников против Советской] власти и колхозного строя, всячески добиваться развала колхоза.

Вопрос: Какие задания давались вам, как члену контрреволюционной повстанческой организации?

Ответ: С целью проведения контрреволюционной вредительской работы А., К., С. и др. выдвинули меня бригадиром 1-й полеводческой бригады и после этого стали давать мне поручения на проведение вредительской деятельности в бригаде.

Вопрос: Продолжайте ваши показания о даваемых лично вам заданиях.

Опущены фамилии, названные обвиняемым.

148

Ответ: Мне, как члену контрреволюционной повстанческой организации и как бригадиру А., С, К. и др. давали задания с целью понижения урожайности уменьшить норму высева семян на га, производить посев порченными семенами, которые будет направлять мне С, срывать прополку хлебов и сахарной свеклы, сорвать строительство риг, создавать озлобление колхозников против Советской J власти и колхозного строя и добиваться развала колхоза.

Вопрос: Выполняли даваемые вам задания?

Ответ: Да, как член контрреволюционной повстанческой организации я выполнял все задания, какие были мне даны.

Вопрос: Продолжайте ваше показание, какие конкретно давались вам задания и как практически вы их выполняли.

Ответ: С целью затяжки сева по заданию А. и К. я посылал на работу трактора туда, где они бы не нужны, т. е. я засылал их в места, где имеется большое количество влаги, и там заставлял пахать, в результате чего трактора не работали, тогда как в это время на высоких местах заготовленная земля, а я влагу не прибивал. Как, пример: на 17 мая с/г в моей бригаде заготовленной земли 300 га, которой требовалась прибивка влаги, я же вместо прибивки влаги послал трактора производить весновспашку с целью срыва по заданию К. ив присутствии его мы составили фиктивный акт на списание 3-х конных сеялок как непригодных к севу, тогда как сеялки были совершенно исправны. В мае м[еся}це с/г, числа не помню, по заданию А. и К., С. во время яровизации пшеницы запарил ее и привел в негодность, после этого прислал мне по заданию А. и К. Я произвел посев порченными семенами на площади 8 га, после чего старший агроном МТС обнаружил это и запретил производить посев.

В мае м[еся]це с/г по заданию К. я дал распоряжение колхозникам П., И., Т. и др. сломать ригу и лесоматериал изрезать на дрова, что и было сделано.

По заданию С. и Ш. я давал задание звеньевому высокого урожая В. производить подборку высокого урожая не простыми боронами, а зигзагом с целью выдрать посевы с корнем и понизить урожай.

По заданию К. и А. я не выдавал продукты колхозникам, работающим на прополке хлебов и сахарной свеклы, в результате чего бригада бросила работу и разбежалась, и 300 гектар пшеницы осталось не прополотой, которые из-за сильной засоренности полынью нельзя стало убирать комбайном.

Вопрос: Лично вы давали задания другим членам повстанческой организации проводить вредительскую работу в колхозе?

Ответ: Нет, я задания проводить вредительскую работу в колхозе никому не давал.

Вопрос: А П.?

149

Ответ: Да, П. я действительно давал задания проводить вредительскую работу в колхозе.

Вопрос: Какие конкретные задания вы давали П.?

Ответ: Во исполнение даваемых мне заданий А., К. и С. я также давал отдельные задания П. как члену нашей организации.

Вопрос: Назовите конкретно даваемые вами задания П.

Ответ: П. как члену нашей повстанческой организации и как учетчику бригады я давал задания запутывать учет трудодней, при выдаче продуктов колхозникам уменьшать норму положенных колхозникам продуктов, а записывать больше чем они получают, срывать снабжение колхозников, работающих на полевых работах.

Вопрос: П. выполнял ваши задания?

Ответ: Да, все даваемые мной задания П. он выполнял полностью. Вопрос: Какие еще задания вы давали П.?

Ответ: С целью срыва прополки хлебов и сахарной свеклы А. и К. дали мне задание произвести отравление колхозниц, работающих на прополке, путем снабжения их зараженной водой. Во исполнение этого задания я дал задание П. привезти для питья колхозницам воды из заброшенного и зараженного колодца, что им было выполнено. В результате, напившись указанной воды, колхозница Ю. и вторая колхозница, фамилии ее не помню, заболели. Другие же колхозницы указанную воду пить не стали.

Протокол мне зачитан, с моих слов записано верно в чем распи-суюсь (подпись)

Допросил: п[омощник] оперативного]

уполномоченного] РО НКВД Кулешов

ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 17934. Л. 8-11. Машинописный подлинник.

№ 58

Протокол допроса свидетеля И.

15 августа 1937 г.

Я, сотрудник Парфеновского РО НКВД Бычков, допросил в качестве свидетеля, предупредив [об ответственности] за ложные показания по ст. 95 УК, он показал: И., 1897 года рождения, малограмотный, к[андидат] партии, имеет семьи 5 чел., не судим, колхозник, проживает в селе Савинка Парфеновского района ЗСК.

Вопрос: Скажите, гр-н И., что вам известно о А. и что он из себя представляет?

150

Массовые репрессии в Алтайском крае. Приказ №00447., М., 2010.

Sunday, June 29, 2014

4 Массовые репрессии в Алтайском крае Приказ №00447

No comments:

Post a Comment