что по этому вопросу он переговорит по телефону с Б., и я не знаю, разговаривал Б. с Б. или нет, но впоследствии Б. стал подписывать справки (см. документ № 210).
Деревенские активисты и зачастую соперничающие группы в сельсоветах также выступали в качестве соучастников в вопросе приписывания или преувеличения проступков и нарушений, совершавшихся на месте работы. Особенно детально ситуация ноября 1937 г. описывается в показаниях председателя ревизионной комиссии колхоза «Память Ленина» Г.: «Справки писались в конторе к-за, о всех фактах падежа лошадей и прочего скота, о гибели пчелосемей, о сгнившем зерне на токах и т. д. Справки для следственных органов составляли счетовод к-за и председатель*, в которых одни и те же факты, от которых колхоз понес убытки, вписывались всем членам правления и председателю] колхоза без разграничения и без учета их виновности в этом. <...> [Но] все изложенные в справках факты соответствовали действительности и вымышленные факты ни разу занесены не были. <...> На основании этого при составлении справок на председателя] колхоза К., членов правления С. и С. и др. их бездействие нами расценивалось как сознательное вредительство и саботаж. <...> Я плохо разбирался в подобных документах, так как работал председателем] ревизионной] комиссии 1-й месяц и считал что это так и должно быть, а поэтому все подобные справки подписывал безоговорочно»".
Ирония заключается в том, что, как следует из показаний счетовода того же колхоза Р., в конце концов сам арестованный председатель колхоза К., в ходе первой волны арестов в тесном сотрудничестве с НКВД скоропалительно и теми же методами участвовал в поисках врагов в своем колхозе (см. документ № 220).
Таким образом, не может идти речи об исключительно иерархически выстроенных отношениях, основывавшихся только на административном и персональном давлении со стороны НКВД. Важным аспектом отношений было неформальное урегулирование конфликтов на доверительной базе, подкрепленное авторитетом районного отделения или даже краевого управления НКВД. Можно также четко констатировать как согласие местных элит с мерами НКВД, так и наличие у них собственных интересов, заключавшихся в устранении соперников или в поисках «козлов отпущения», на которых можно было бы возложить вину за государственные или свои собственные промахи в управлении хозяйством.
Речь идет о председателе колхоза «Память Ленина». " Порядок цитирования изменен. См. протокол допроса свидетеля Г. 25.05.1940 -документ № 222. То, что речь идет не о единичном случае, показывают опросы сотрудников НКВД в других районах Алтайского края. См. протокол допроса свидетеля И., бывшего начальника Алтайского РО НКВД, 12.11.1956 - документ № 190.
571
Обращение с жертвами
Обращение с арестованными в ходе следствия является наиболее деликатным и тяжелым вопросом, возникающим при изучении следственных дел. В особенности речь идет о систематических пытках, но также и о фальсификации пунктов обвинения*. Повторное расследование 1939-1940 гг. в Солтонском районе рисует на первый взгляд однозначную картину. Все снова и снова говорится о длившихся часами «выстойках», избиениях и «других мерах физического воздействия», применявшихся для того, чтобы принудить арестованных подписать протокол допроса". Показания следовательского персонала противоречат друг другу в части того, насколько систематически применялись пытки и избиения. Так, сотрудник УНКВД М. говорил об отдельных случаях, причем «выстойку» он не рассматривал как пытку: «Мер репрессии не применял ни к одному арестованному, даже не стояли на ногах, за исключением одного арестованного, который отказался давать показания, несколько часов стоял, физического воздействия к арестованным не применял» (см. документ № 215).
То же самое, что и для вопроса о систематическом применении пыток, справедливо в отношении взаимных обвинений сотрудников НКВД (см. документ № 217), согласно которым протоколы писались в отсутствие обвиняемых. Участковый инспектор Солтонского РОМ Ч. показывал: «Протоколы допросов обвиняемых писались в отсутствие обвиняемых, а после группами по 5 и 10 человек обвиняемых вызывали в кабинеты и давали им подписывать» (см. документы № 208)***. М., напротив, резко оспаривал, что хоть один протокол был написан им без участия обвиняемого: «На всех лиц, которых я допрашивал, ни одного протокола не писал в отсутствие обвиняемого» (см. документ №215). Опрошенные сотрудники НКВД дали показания, согласно которым они лично не только не применяли по отношению к арестованным «выстойки» — «Лично я, С, стоянок к арестованным не применял, в части других не знаю» (см. документ № 216), — но и не писали протоколов допросов в отсутствие обвиняемых. Это, впрочем, неудивительно, так как подобные признания могли быть использованы для обвинения их в нарушении социалистической законности, а в случае осуждения — существенно утяжелить меру наказания.
О фальсификации показаний обвиняемых см. в особенности: Протокол допроса свидетеля В. 2.08.1956 - документ № 225.
«<...> применялись стойки, избиения и другие меры физического воздействия». Протокол допроса свидетеля В. 2.08.1956 - документ № 225.
См. также: Выписка из протокола допроса свидетеля К. 26.12.1939 — документ № 210; протокол допроса свидетеля Б. 28.04.1954 — документ № 224.
572
Можно констатировать, что этот вопрос нуждается в более основательном изучении с привлечением новых источников. Так, могут быть использованы подшитые в некоторых следственных делах жалобы заключенных, осужденных тройкой. При этом в рамках проекта пока было найдено только несколько жалоб, которые затрагивают тему обращения с арестованными сотрудников госбезопасности или милиции. К примеру, рабочий-сплавщик так описывал в ходе повторного расследования 7 декабря 1958 г. пыточные методы следствия: «Так как я ни в чем не был виновен, то стал категорически отказываться подписывать бумаги <...>. Закрывая при этом текст бумаг, чтоб я не прочитал их содержание, <...> М. поставил меня в угол к раскаленной печке под охраной милиционера и собаки-овчарки. При малейшем движении собака бросалась ко мне и кусала за ноги. Хорошо помню, что так простоял я 21 час, потом не выдержал и упал. <...> М. снова поставил на ноги. Таким образом <...> я простоял без сна, пищи и воды 37 часов. На следующем допросе М. опять стал принуждать меня подписывать бумаги. Так как я продолжал отказываться, то он сначала один, а потом с помощью двух вызванных им милиционеров (фамилии не знаю) стал применять ко мне различные меры физического воздействия. Будучи доведен до полного изнеможения и видя бесполезность сопротивления, я подписал бумаги» (см. документ № 50)*.
Портрет начальника Солтонского РО НКВД А.
Историография Большого террора имеет тенденцию к тому, чтобы выдвигать на первый план центральное и иерархическое управление НКВД, а также массивное давление сверху на местные органы НКВД, осуществлявшееся в интересах реализации предписанных Москвой целей и указаний". Одновременно историк Олег Лейбович (Пермь) констатирует, что именно в случае с низшими чинами НКВД наблюдалось критическое отношение к террору, включая также способность дистанцироваться от мероприятий, проводимых по приказу сверху. Объясняется это хорошим знанием
См. тоже документы в главе «Повторные допросы, заявления и жалобы» раздела II — документы № 45-49.
** Тепляков А. Г. Органы НКВД Западной Сибири в «кулацкой операции» 1937-1938 гг. // Сталинизм в советской провинции. 1937-1938. Массовая операция на основе приказа № 00447 / Сост. М. Юнге, Б. Бонвеч, Р. Биннер. М., 2009; Золотарев В. А. Особенности работы УНКВД по Харьковской области во время проведения массовой операции по приказу № 00447 // Сталинизм в советской провинции; Лейбович О. Л. «Кулацкая операция» на территории Прикамья в 1937-1938 гг. // Сталинизм в советской провинции.
573
местных условий и «врагов», якобы скорее расценивавшихся как безвредные и безобидные. Подобная позиция создает впечатление, что как будто бы сотрудники местных подразделений НКВД адекватно воспринимали реальность, но ничего не могли поделать с репрессивными мероприятиями, приказ об осуществлении которых был отдан сверху*.
В случае с ноябрьской акцией в Солтонском районе за ее конкретное планирование и проведение на уровне РО НКВД нес ответственность его начальник, А. Он родился в 1907 г. в крестьянской семье, по национальности — мордвин, получил 7 классов «сельскохозяйственного образования». С 1934 г. А. начал работать в органах НКВД, но сначала в 1934-1935 гг. окончил специальные курсы при УНКВД по ЗСК (Новосибирск). С 1935 по 1937 г. он был помощником оперуполномоченного Солтонского РО НКВД. С конца сентября 1937 г. А. был назначен исполняющим обязанности начальника этого же РО НКВД".
В случае с А. речь идет, если использовать характеристику, данную ему помощником начальника УНКВД по Алтайскому краю Б., об «энергичном парне, у которого дело обстоит неплохо» (см. документ № 215). Архивно-следственное дело А. полностью подтверждает эту оценку. В действительности А. был еще весьма молодым человеком тридцати лет, когда ему после двух лет работы в органах доверили целый район (Солтонский). На посту начальника Солтонского РО НКВД он сменил С, который был отозван на должность начальника Бийского оперсектора УНКВД по Алтайскому краю. Этот скачок в карьере А. состоялся в ходе образования Алтайского края и связанного с этим обстоятельством усилением оперативных усилий в рамках массовых операций. Индивидуальный профиль А. не представлял собой какое-либо исключение. Средний возраст 58 сотрудников карательных органов, упомянутых в этой главе и принимавших активное участие в массовых операциях в Западной Сибири, составлял 33,7 года. Таким образом, возраст не был тем, что отличало А. от других руководящих сотрудников УНКВД по Алтайскому краю: начальнику УНКВД С. П. Попову в 1937 г. было 33 года, его помощнику Б. — 37 лет, М. — 29 лет, С, предшественнику А. — 34 года. Социальное происхождение из крестьян и низшее образование так-
Карманов В. Чекистская междоусобка // Кузбасс. 1997. 13 ноября; Овчинников В., Павлов С. Глас вопиющего... в застенках НКВД // Юрга. 2004. 15 декабря. С. 5; Vatlin A. Tatort Kunzewo. S. 92-93; Лейбович О. Сотрудники НКВД в Прикамье в 1937-1938 гг. (неопубликованная рукопись выступления на конференции «Les mechanismes de la terreur», 9-11 декабря 2007 г., Париж).
Архивно-следственное дело А. // ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 л/с. Д. 576. Л. 16, 62.
574
же были обычным обстоятельством. Высокая мотивация и честолюбие А. были сравнимы с мотивацией других честолюбцев из молодого поколения чекистов. Чего не хватало А., так это более длительного (хотя всего на несколько лет) и многообразного опыта работы в органах госбезопасности, который имелся у его непосредственных начальников*.
Ни архивно-следственное дело А., ни документы дополнительного расследования ноябрьской акции в Солтонском районе не указывают на разногласия между этим сотрудником госбезопасности районного звена и краевым чекистским руководством. Напротив, А. тесно сотрудничал с ним и нес полную совокупную ответственность за еще большее нарушение норм следствия, являвшееся следствием массовых арестов. Согласно показаниям свидетелей, и А., и его подчиненных отличали особый энтузиазм и рвение, находившие свое выражение в случае составления в течение одной ночи «списка контингента», подлежащего арестам, неформального решения проблемы отсутствующих характеристик о мнимом кулацком происхождении арестованных и — в завершении — в ускоренном ведении следствия. То, что у А. были угрызения совести, или то, что он испытывал внутренние проблемы, выполняя план ареста «контингента» и преобразуя высокие абстрактные цифры лимита в конкретные жертвы, установить на основе документов невозможно. Под руководством А. персонал РО и РОМ НКВД с помощью местного актива быстро нашел жертвы среди тех, кто каким-либо способом вызвал недовольство властей, также быстро их арестовал и подготовил их дела для осуждения тройкой.
Центр тяжести операции
Может ли ноябрьская 1937 г. акция в Солтонском районе расцениваться как в отношении действий персонала НКВД, так и в отношении формы ее проведения в качестве квинтэссенции операции по приказу № 00447 или она была только «верхушкой айсберга», скрывающей худшие вещи? Или, напротив, речь идет об особой акции или даже об «эксцессе», т. е. об операции, которая в своих главных пунктах существенно отличалась от «нормального» выполнения приказа № 00447?
На первый взгляд в глаза бросается особое стечение обстоятельств: прямое участие в акции начальника УНКВД Попова и сотрудников аппарата краевого управления НКВД. Очевидно, что секретарь Алтайского крайкома ВКП(б) также принял участие в ее
См. соответствующие биографические данные в данной главе.
575
организации. Фактор непосредственного вмешательства УНКВД несомненно внес свой вклад в радикализацию акции. Очень высокие цифры арестов и приговоров, равно как выработанный А. под присмотром Попова план арестов анонимного контингента и еще более жесткое ограничение следствия по времени (около 10 дней от ареста до завершения следствия) могут рассматриваться как доказательство в пользу этой теории. Но механизм непосредственного вмешательства краевого или областного управления НКВД в события на местах отнюдь не был чем-то необычным. Кроме того, его также можно сравнить с поездками высоких чинов НКВД или партийных руководителей из Москвы в республики, края и области. Данные инспекции всегда служили причиной радикализации террора (поездка Вельского на Украину, Леплевского — по областным центрам Украины, Маленкова — в Ярославль, Андреева — в АССР Немцев Поволжья).
Ноябрьская акция в Солтонском районе характеризуется тем, что в ее ходе произошло дальнейшее «размягчение» правил ведения следствия, и без того уже сильно выхолощенных приказом № 00447 и сопроводительными к нему циркулярами и директивами. Тем самым она представляет собой кульминационный пункт приказа № 00447, и не выходит за рамки (интерпретации) его возможностей. В данном случае до крайности были доведены лишь определенные механизмы приказа, такие как упрощенное ведение следствия. Обозначение данной акции как «эксцесса» привело бы к серьезной недооценке в целом специфики операции по приказу № 00447. Таким образом, в случае с событиями в Солтонском районе речь идет только о кульминационном пункте особой бюрократической акции, осуществленной с холодным равнодушием, без каких-либо мыслей о судьбе жертв. Ее главные действующие лица отнюдь не свирепствовали, но напротив, их действия были управляемыми, регулируемыми, целенаправленными, и, по меньшей мере с их точки зрения — рациональными. В ходе операции «органами» решались реально существовавшие проблемы, но методы их решения были незаконными и несоразмерными. Борьба шла не столько с причинами проблем, сколько со следствиями*. Повторимся — обозначение акции в Солтонском районе в качестве «эксцесса» существенно бы умалило и преуменьшило сущность операции по приказу № 00447 в целом.
Особая акция в Солтонском районе действительно находилась в контексте масштабных преследований, развернувшихся в целом в
Не в последнюю очередь сыграли роль личные амбиции Попова, стремившегося быть избранным в Верховный Совет СССР с очень хорошим результатом.
576
Алтайском крае в ходе операции по приказу № 00447; они в своей массе не были «спецакциями», но уже содержали в себе в виде разнообразных вариаций все элементы солтонской акции. Об этом наглядно свидетельствуют также приведенные в главе «Показания деятелей массовой операции» настоящей книги материалы или отдельные примеры о нарушениях «социалистической законности» в других районах края.
«Нормальные» репрессии в Алтайском крае по приказу № 00447 демонстрируют высокие максимумы именно в ноябре и декабре 1937 г. В ноябре было осуждено 5897 чел., из них 2226 — к смерти и 3671 — к лагерному заключению. В декабре, т. е. в месяце, когда тройкой были осуждены также и жертвы солтонской акции, приговоры были вынесены в отношении 3398 чел. Из них, в отличие от ноября 1937 г., более половины были осуждены к расстрелу (1933 чел.), остальные (1465 чел.) — к лагерям.
Сотрудники госбезопасности и милиции были хорошо подготовлены ментально — главным образом молодые, одинаково мыслящие и аналогично социализированные — для проведения такой особой акции, как Солтонском районе, но не только в результате окружавшей их повседневной репрессивной действительности, но еще и потому, что с самого начала подготовки массовых операций их настроили на предстоящее изменение парадигмы. Бывший начальник Солтонского РО НКВД С. напутствовал в июле 1937 г. сотрудников госбезопасности — включая А. — и милиции, предваряя подготовку операции против кулаков и уголовников, следующими словами: «Будем проводить большую операцию по разгрому врагов народа. Эти директивы являются для нас боевым приказом. Всякое приказание должно быть беспрекословно выполнимо, так как в данный момент мобилизуются все сотрудники НКВД под единое руководство, короче создается такая обстановка, что и в Красной армии в военное время» (см. документ № 208). Глубокое убеждение в том, что в случае с массовыми репрессиями речь шла о необходимой операции, присутствовало даже у тех сотрудников НКВД, которые в 1939-1941 гг. осторожно критиковали грубые нарушения «социалистической законности». Бывший сотрудник Павловского РОМ НКВД А. подчеркнул 27 января 1939 г. в своих показаниях перед лицом Военного трибунала Западно-Сибирского округа: «Никому я не говорил, что я противник массовых арестов, я думаю, что это было установкой партии и правительства, о чем нам говорили, когда я был в лагерях в милиции. Говорил нам нач[альник] краевого розыска Карасик, что будет проведена кампания по изъятию к-р и соц[иально] вредных элементов» (см. документ № 182).
577
В том, что ноябрь и декабрь 1937 г., включая акцию в Солтонском районе, стали особенно кровавыми месяцами в Алтайском крае, несомненно свою роль сыграла также директива московского центра №49721 от 3 ноября 1937 г. за подписью Н. И. Ежова, направленная республиканским, краевым и областным управлениям НКВД. В директиве критиковалось то, что репрессивная кампания в отношении «антисоветских элементов», национальных меньшинств и жен изменников родины протекает в ряде областей и краев крайне медленно. Народный комиссар внутренних дел СССР требовал форсировать проведение всех операций и завершить их к 10 декабря 1937 г. Вплоть до этой даты должны были быть проведены все аресты, закончено следствие и все следственные дела оформлены надлежащим образом'.
Также встает вопрос, каким образом оценивать особую акцию в Солтонском районе в контексте повторного расследования 1939-1941 гг.? Освобождены были несколько человек только по одному делу (как раз по тому, копия заключения УНКВД по которому имеется в деле А.): всего по делу осуждено 32 чел., освобождено — 16 или 50 % от числа осужденных по этому делу". Но желание к расследованию случившегося заканчивалось у следователей на осужденных к ВМН. Публикуемое здесь заключение УНКВД по Алтайскому краю в отношении проведения акции в с. Ненинка напротив, будит впечатление, что вынесение приговоров о высшей мере наказания было вполне оправдано (см. документ № 223). В общем и целом однако было «произведено» большое количество информативных материалов, что частично отражает действительное стремление к расследованию случившегося. Но, к сожалению, в конце концов повторное расследование состоялось не потому, что жертвы или их родственники выступили с требованиями морального удовлетворения и компенсации, а потому, что руководящей партии потребовалось указать НКВД на его привычное место в системе власти. В результате суровым наказаниям как правило подверглось самостоятельное и харизматическое руководство органов, сотрудники же среднего и низшего уровня в ходе повторных расследований подверглись дисциплинированию и только в исключительных случаях они оказывались на скамье подсудимых.
Охотное участие и добросовестное соучастие деревенского актива в уничтожении «врагов» не подвергалось преследованию ни в ходе первой фазы повторных расследований в 1939-1941 гг., ни во время второй и третьей фазы 1954-1964 гг. и с середины
' Директива № 49721 Н. И. Ежова. 4.11.1937. " ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 5507.
578
1980-х годов во время гласности и перестройки. Даже сегодня эта тема является общественным табу. Очевидно считается, что по большому счету все, за исключением Сталина, действовали под давлением сверху.
Замалчивается также то обстоятельство, что манипуляция социального происхождения жертв основывалась не только на фальсификации материалов следствия, но и на том, что в 1937-1938 гг. в «кулака» легко переквалифицировали любого, кто хоть однажды продемонстрировал режиму свою нелояльность или социальную девиацию, особенно если в прошлом он был относительно зажиточен или его хозяйство имело другие «типичные» кулацкие признаки.
ДОПРОСЫ КАРАТЕЛЕЙ И СВИДЕТЕЛЕЙ (ДОКУМЕНТЫ)*
№ 207
Выписка из протокола допроса свидетеля Т., бывшего секретаря Солтонского райисполкома
16 ноября 1939 г.
<...>"
Допросил: Нач[альник] Солтонского РО НКВД по А[лтайскому] к[раю], сержант государственной безопасности Яковенко
Вопрос: Вы знаете Н., 1889 года рождения, из Акольского с/с,
2) Ч. из пос. Кислого***,
3) Е. из пос. Кислого,
4) Ш. из пос. Кислого,
5) К. из пос. Акол, которые до ноября м-ца 1937 года проживали в вышеупомянутых селах Солтонского района?
Ответ: Вышеупомянутых лиц я не знаю и никогда не видел.
Вопрос: В ноябре м-це 1937 г. вы, будучи секретарем Солтонского райисполкома, вместе с председателем] РИКа Б. дали справку Солтонскому райотделению НКВД, где указали, что все вышеупо
* Авторы благодарят Алексея Теплякова и Андрея Савина за обработку и непосредственное комментирование документов.
Опущены биографические данные свидетеля. *** Так в документе, правильно - с. Кислогол.
579
мянутые лица значатся в списках лишенных избирательных прав, как кулаки, из чего вы исходили и на чем основывались, давая такие справки, тогда как в делах райисполкома списков, где бы значились эти лица как лишенцы не имеется?
Ответ: Совершенно верно, в ноябре м-це 1937 года, я, будучи секретарем Солтонского райисполкома, давал справки Солтонскому РО НКВД, в справках указывал, что все перечисленные лица значатся в списках лишенных избирательных прав как кулаки, тогда как на самом деле эти лица в списках лишенцев не значились и на них в райисполкоме документов не имеется. Давая эти справки, я основывался на распоряжении со стороны председателя]РИКа Б., иначе я самостоятельно дать такие справки не мог. И только так для меня помнится такой факт, когда нач[альник] Солтонского РО НКВД А. требовал персонально, указывая лиц, выдать справки, что они являются в прошлом кулаки. Б., как предрика возражал, так как, не имея таких документов, в которых бы видно было, что на этих лиц имеются подтверждающиеся данные, а когда сам лично А. приходил в райисполком и настоятельно требовал от Б., доказывая ему, что в органах НКВД имеется достаточное количество изобличающих документов, подтверждающих их кулацкую принадлежность, то Б., как председатель] РИКа давал мне распоряжение написать справку о кулацкой принадлежности требуемых лиц.
Вопрос: Назовите персонально лиц, которые ни в коей мере не принадлежали к кулацкому элементу, РО НКВД требовало на них справки, что они являются кулаки, а Б. давал Вам распоряжение и вы как секретарь райисполкома, выполняя его распоряжение, давали такие справки.
Ответ: За давностью времени персонально таких лиц назвать не могу, кроме упомянутых выше Н., Ч. и друг]их].
Вопрос: Кроме указанных выше лиц, сколько было таких фактов, на которых вы давали официальные справки в РО НКВД, что требуемые ими лица являются кулаки? Фактически требуемые лица никогда не принадлежали к кулацкому элементу и в райисполкоме на них документов не было.
Ответ: Такие факты были, но очень мало, но факт тот, что были, сколько, конкретно я не помню.
Вопрос: На чем вы основывались, давая ложные справки, и кто от вас требовал.
Ответ: От предрайисполкома т. Б., требовал нач[альник] РО НКВД А., а Б., давал мне распоряжение, основываясь в выдаче таких справок на доводах А., который говорил, что в РО НКВД есть подтверждающие документы в кулацкой принадлежности тех или иных лиц.
580
Больше дополнить ничего не могу, с моих слов ответы записаны совершенно правильно и мною лично прочитаны, в чем и расписуюсь — Т.
Допросил: нач[альник] Солтонского РО НКВД
по А[лтайскому] к[раю], сержант государственной]
безопасности — Яковенко
Верно: (подпись)
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 29. Машинописная заверенная копия.
№ 208
Из протокола допроса свидетеля Ч., бывшего участкового инспектора Солтонского РОМ НКВД
[г. Барнаул] 17 декабря 1939 г.
За дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР. <...>*
Вопрос: Что Вам известно о нарушениях революционной законности и необоснованных арестах граждан быв[шими] нач[альника-ми] Бийского оперсектора НКВД Б. и С?
Ответ: В период массовой операции по изъятию антисоветского и контрреволюционного элемента в 1937-[19]38 гг. я работал участковым инспектором Солтонского РОМ. Как работник милиции, я, С. и нач[альник] Солтонского РО НКВД А. привлекался для работы в следственную группу, вел следствие по арестованным кулакам и другим враждебным Советской] власти контингентом.
В июле 1937 г. С. у себя в кабинете созвал сотрудников РО и милиции, на котором огласил отдельные выдержки из директив УНКВД, после чего сказал: «Будем проводить большую операцию по разгрому врагов народа». Эти директивы являются для нас боевым приказом. Всякое приказание должно быть беспрекословно выполнимо, так как в данный момент мобилизуются все сотрудники НКВД под единое руководство, короче создается такая обстановка, что и в Красной армии в военное время.
В бытность уже работы начальником РО НКВД А. из Бийского оперсектора НКВД в 1937 г. поступали контрольные цифры по изъятию контрреволюционного элемента и давались сжатые сроки ведения следствия.
' Опущены биографические данные свидетеля.
581
Я должен откровенно сказать, что наряду с арестами контрреволюционного и кулацкого элемента арестовывали и граждан из близкой прослойки. По установкам Бийского оперсектора, всех арестованных искусственно увязывали в контрреволюционные группы. Записывали в протокол допросов обвиняемых не существующие факты их подрывной деятельности в сельском хозяйстве. Записывали в протоколы допросов свидетелей не то, что говорили свидетели, а иногда просто писали провокационные протоколы допросов свидетелей, без вызова свидетелей и за них расписывались сами следователи. Протоколы допросов обвиняемых писались в отсутствии обвиняемых, а после группами по 5 и 10 человек обвиняемых вызывали в кабинеты и давали им подписывать. В том случае, когда обвиняемые отказывались от росписи, применялись выстойки.
Вопрос: Назовите хотя бы одно созданное вами и другими следователями провокационное следственное дело?
Ответ: В ноябре 1937 года в Солтонский РО НКВД приезжал быв[ший] нач[алъник] Управления НКВД Попов вместе с Б. и М. В бытность его нахождения в Солтоне, Попов провел оперативное совещание, на котором предложил в селах Ненинке, Коробинке и Нижняя Ненинка арестовать не менее двухсот человек. По приказанию Попова в этих селах было арестовано не менее 200 человек. Следствием руководил М. В большинстве своем из числа этого количества арестовывали середняков и бедняков, в сельсоветах на них брали неправдоподобные справки о том, что они кулаки, лишались избирательных прав, выселялись в Нарым и ранее судились.
Справки обыкновенно писались в райотделении НКВД председателями сельсовета и секретарями.
В панике был арестован председатель колхоза «Кирова» — К., как кулак, в действительности он по соцпрошлому середняк и избирательных прав не лишался. Всем арестованным было предъявлено обвинение в том, что являлись участниками повстанческой организации и всех арестованных увязали искусственно в повстанческую организацию. По этому делу писались провокационные протоколы допросов свидетелей и самих же обвиняемых заставляли подписывать эти протоколы свидетелей. По фамилиям таких свидетелей я сейчас не назову, но такие протоколы писались как система.
Допросил: ст[арший] следователь следственной] части УНКВД А[лтайского] к[рая],
мл[адший] лейтенант госбезопасности (подпись)
582
ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 4637. Л. 214-215. Машинописная заверенная копия.
№ 209
Протокол дополнительного допроса обвиняемого Б.
[г. Барнаул] 26 декабря 1939 г.
Я, ст[арший] следователь следственной части УНКВД по Алтайскому] краю, младший лейтенант госбезопасности Калентьев, с соблюдением ст. ст. 135-139 УПК РСФСР произвел дополнительный допрос Б., обвиняемого по делу № 14.
Допрос начат в 20 ч. 15 м. 26 декабря 1939 года. -"- окончен в 23 ч. 10 м. 26 декабря 1939 года.
Допрошенный по существу дела дополнительно показал следующее:
Вопрос: В ноябре 1937 года вы находились в командировке в Солтонском районе?
Ответ: Да, в ноябре 1937 года примерно около суток я, [начальник УНКВД С. П.] Попов, и его личный секретарь И., находились в служебной командировке в Солтонском районе. В то время в Солтонском районе находились сотрудники УНКВД М. и С.
Вопрос: Для какой цели вы с Поповым выезжали в Солтонский район?
Ответ: Попов в тот период выезжал как кандидат в депутаты Верховного Совета СССР, делал доклады перед избирателями Солтонского и Марушинского р-на.
Вопрос: В Солтонском районе вы с Поповым оперативное совещание с сотрудниками РО НКВД проводили?
Ответ: Да, Попов проводил небольшое оперативное совещание, на котором присутствовали М., С, сотрудники Солтонского РО НКВД и милиции. На этом совещании начальники РО НКВД А., М. и С. докладывали Попову о проделанной ими работе по изъятию кулацкого и прочего антисоветского элемента. После прослушивания информации сотрудников, Попов отметил о недостаточном разгроме контрреволюционного элемента по Солтонскому району и тогда же предложил в селах Карабинка, Нижняя Ненинка и Ненинка произвести дополнительную операцию. Арест граждан по Карабинке был связан в связи с выездом Попова сделать доклад перед избирателями и при наличии там компрометирующих данных.
Хорошо помню, когда я с Поповым приехал в село Карабинка, в это время там производились массовые аресты. Арестовано было в колхозах и единоличников около 40 человек.
Когда мы находились в сельсовете, арестованных с криком и воплем сопровождали родственники, я заметив это в окно, обращаясь к
583
Попову, прямо ему сказал, что политически неправильно, когда ваш приезд сопровождается арестами граждан. На эти мои замечания Попов сказал: «Ничего, кулаки крепче будут помнить Советскую власть».
Вопрос: Следовательно, можно считать установленным, что дополнительные аресты в Солтонском районе в ноябре 1937 года были произведены Поповым в целях того, чтобы добиться 100 % явки избирателей на предвыборные собрания, где должна была баллотироваться кандидатура Попова?
Ответ: Ко дню приезда Попова в Солтонский район, плохо обстояло дело с поставкой зерна государству и неважно выполнялись другие сельскохозяйственные поставки. В частных разговорах, в Солтонском райотделении НКВД Попов высказывал и опасение, что его кандидатура по Солтонскому району в депутаты Верховного Совета СССР может быть провалена, т. к. Солтонский район составлял 55% к общему числу избирателей по Бийскому избирательному округу'. Все это Попов квалифицировал как засилием и большой засоренностью кулацким и прочим контрреволюционным элементом.
Вопрос: Сколько было арестовано Поповым в Солтонском районе?
Ответ: В ноябре 1937 года по приказанию Попова в Солтонском районе было арестовано около 150 чел.
Вопрос: Какое обвинение предъявлялось арестованным?
Ответ: Большинство из числа арестованных прошли как участники к-р повстанческой организации.
Вопрос: Вы утверждали постановления на арест по изъятию контрреволюционного элемента в бытность нахождения Попова в Солтонском районе?
Ответ: Часть санкций на арест давал я. Все это делалось на ходу, тщательно я не просматривал имеющиеся компрометирующие материалы на арест. На большинство из числа арестованных имелись агентурные материалы, указывающие на антисоветскую деятельность арестованных.
Вопрос: Следствием установлено, что в бытность нахождения в Солтонском районе Попова, на всех арестованных в ноябре 1937 года было создано провокационное следственное дело, и всех арестованных искусственно увязали в контрреволюционную повстанческую организацию. Это вы признаете?
Ответ: Какие формы и методы применялись при следствии в Солтонском районе, я сейчас сказать затрудняюсь, так как следствие велось в отсутствии меня. Правда, в бытность моей работы начальником Бийского сектора НКВД, я утверждал обвинительные заклю
584
Население Солтонского района составляло порядка 85 тыс. чел.
чения. На одном из оперативных совещаний в июле 1937 года врывший] начальник УНКВД по ЗСК Миронов прямо заявил всем начальникам оперсекторов НКВД по Западно-Сибирскому краю, на котором присутствовал и я, что повстанческие формирования относить к Ровсовской организации независимо от того, была ли следствием установлена их организационная связь с участниками ровсовских формирований.
Эта установка Миронова мною была передана и начальникам рай-отделений, входящих в Бийский оперативный сектор НКВД, которые также стали повстанческие формирования относить к РОВСу.
Вопрос: Следствием также установлено, что на ряду с арестами кулацкого элемента в Солтонском районе были арестованы и граждане из близкой прослойки, на которых в сельсоветах и райисполкоме брались провокационные справки о их, якобы, кулацком происхождении и искусственно увязывали их в контрреволюционные организации. Что вы можете сказать по этому вопросу?
Ответ: По этому вопросу мне ничего неизвестно. Санкцию на арест я давал только на кулацкий и антисоветский элемент.
Вопрос: Вам предъявляется следственное дело за № 26751 по обвинению В. и других в числе 7 человек. Все эти обвиняемые были арестованы с вашей санкцией. Перепроверкой этого дела было установлено, что большинство из этих обвиняемых были арестованы из близкой прослойки, на которых в райисполкоме были взяты фиктивные справки о их кулацком происхождении. Признаете, что на ряду с кулацким элементом арестовывали и ни в чем не повинных граждан?
Ответ: Моя вина заключается в том, что я не проверил правильность представленных мне следственных документов. Если бы я в тот период времени вскрыл представление мне провокационных справок о соцпрошлом арестованных, я немедленно бы А. привлек к уголовной ответственности. Я не давал санкций на арест из близкой прослойки и не ориентировал на эту преступную работу сотрудников Бийского оперсектора НКВД.
Показания с моих слов записаны верно. Мною прочитаны.
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 99-104. Машинописная заверенная копия.
(Б.)
Допросил:
ст[арший] следователь следственной] части УНКВД, младший лейтенант госбезопасности (г
Верно:
(Калентьев) (подпись)
585
№ 210
586
Опущены биографические данные свидетеля.
Выписка из протокола допроса свидетеля К., бывшего пожарного инспектора Солтонского РО НКВД
26 декабря 1939 г.
<...>'
...По приказанию Попова и Б. в указанных селах было арестовано не меньше 200 человек колхозников и единоличников.
Вопрос: Какое обвинение предъявлялось арестованным?
Ответ: Всем арестованным было предъявлено обвинение в том, что они якобы являлись участниками контрреволюционной повстанческой организации.
Вопрос: На основании каких данных предъявлялось обвинение об участии в повстанческой организации?
Ответ: На основании каких материалов выносилось постановление на арест, я не знаю, но все постановления были трафарет. При допросах обвиняемых кроме постановлений на арест никаких других материалов об антисоветской деятельности обвиняемых следователям не давалось.
Вопрос: Как вы допрашивали арестованных?
Ответ: По установкам Б., всех арестованных увязывали искусственно в организации. Протоколы допросов обвиняемых писались в отсутствие обвиняемых, после давались на подпись арестованным. При отказах арестованных подписать протоколы допроса, применялись выстойки.
Вопрос: Из числа арестованных 200 человек все являлись кулаками или в числе их были арестованы из близкой прослойки граждане?
Ответ: В числе кулаков арестовывались и граждане из близкой прослойки, на которых в райисполкоме брали фиктивные справки о том, что они по соцпрошлому являются кулаками. Я сам лично ходил в райисполком за ранее заготовленными справками в райотделении, которые подписывал председатель райисполкома и секретарь Т. По фамилиям этих арестованных я сейчас не помню. Я хорошо помню, что однажды, обращаясь к председателю] райисполкома Б. подписать фиктивные справки о кулацком происхождении арестованных средняков, Б., не имея данных о лишении избирательных прав, отказался подписывать справки. Об этом я доложил начальнику РО НКВД А. В тот же день А. вызвал по телефону Б. и сообщил ему о Б. Б. заявил, что по этому вопросу он переговорит по телефону с Б., и я
не знаю разговаривал Б. с Б. или нет, но впоследствии Б. стал подписывать справки.
Вопрос: Вам предъявляется следственное дело по обвинению В. и др. в числе 7 человек. Вы вели следствие по этому делу?
Ответ: По предъявленному мне делу я допрашивал некоторых обвиняемых и свидетелей.
Вопрос: Из числа допрошенных вами свидетелей по делу следствие не может установить 3., Г. и В. Как это могло получиться?
Ответ: Выше я показал, что по установкам Б. и начальника РО НКВД А., как протоколы допроса обвиняемых, а также и свидетелей составлялись в отсутствии обвиняемых и свидетелей. Показания свидетелей составлялись в подтверждение показаний обвиняемых, свидетели 3., Г. и В. вымышленные.
Допросил:
ст[арший] следователь следственной части УНКВД,
младший лейтенант государственной] безопасности Калентьев
Выписка верна: (подпись)
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 38, 39. Машинописная заверенная копия.
№ 211
Из протокола допроса свидетеля П.
26 декабря 1939 г.
<...>'
Вопрос: Скажите, Вы И. знали? Ответ: Да, И. я знал хорошо, как односельчанина. Вопрос: Скажите, вы знали его социально-имущественное положение?
Ответ: И. по социально-имущественному положению был бедняк, его хозяйство: изба, лошадь, работал в колхозе «Память Ленина». Вопрос: Скажите, вас допрашивали по делу И.? Ответ: Да, в 1937 году, я был вызван в сельсовет по делу И. Вопрос: Кто вас допрашивал?
Ответ: Меня допрашивал П., в то время работал здесь председателем ] сельпо.
Вопрос: Вы показали, что И. по социально-имущественному положению был кулак, являлся участником Табашниковской банды, а
587
* Опущены биографические данные свидетеля.
сейчас говорите, что И. был бедняк, чем объяснить разность Ваших показаний?
Ответ: разные показания объясняются следующим: когда я был вызван в с/совет в 1937 году, то данный протокол, который вы зачитали мне, был написан П., который заставил меня подписать, не дав прочитать, что там было написано. Когда я П. спросил, что там написано, то он ответил, что особенного нет ничего, в силу того, что я малограмотный и, поверив словам П., подписал то, что там было написано. Однако тех показаний, которые записаны в протоколе допроса от 19/XI-1937 г., я не давал.
Вопрос: Кто присутствовал в это время из работников милиции или НКВД, т. е. когда Вас заставили подписать протоколы допроса?
Ответ: В то время присутствовал один тов[арищ] из работников НКВД (у него были красные петлицы), но кто — не знаю.
Вопрос: Вы утверждаете, что Вас допрашивал П.
Ответ: Да, утверждаю, что мне предложил подписать протокол П.
Записано с моих слов правильно, мне прочтено — П.
Допросил: следователь следственной] части Плотников
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 45. Машинописная заверенная копия.
№ 212
Из протокола допроса свидетеля М.
26 декабря 1939 г.
<...>*
Вопрос: Вы С. знали?
Ответ: Да, С. я знал хорошо как односельчанина. Вопрос: Скажите, С. лишался прав голоса или нет? Ответ: С. прав голоса не лишался, хозяйство имел крепкое зажиточное.
Вопрос: Вас по делу С. допрашивали? Ответ: Да по делу С. меня допрашивали. Вопрос: Кто Вас допрашивал?
Ответ: Меня допрашивал Б., уполномоченный] РК ВКП(б).
Опущены биографические данные свидетеля.
588
Вопрос: Вы дали показания, что С. проводил к-р агитацию среди колхозников. Подтверждаете это?
Ответ: Лично я к-р разговоров от С. не слышал, но знаю, что в бытность работы его в колхозе им. Бубнова он относился к колхозу плохо. Это подтверждается тем, что он очень часто переходил из одного колхоза в другой.
Вопрос: Вы на допросе 19 ноября 1937 года показали, что С. имел наемную силу — батраков, — и хозяйство его было раскулачено, а сейчас говорите, что он, т. е. С. не раскулачивался, чем объяснить Ваши разные показания?
Ответ: Таких показаний я не давал, это записано не верно.
Вопрос: Скажите, С. служил у Колчака?
Ответ: На это я ответить не могу, по моему, он служить у Колчака не мог, так как он в то время был еще молодой, примерно 12-14 лет.
Вопрос: Вам протокол зачитывался вашего допроса.
Ответ: Протокол допроса мне не зачитывался, а сказали подпиши, т. к. здесь особенного нет ничего, записано только его социальное происхождение ], т. к. я малограмотный, и при том нас собрали в сельсовет по несколько человек и торопили, поэтому я, не читая, протокол подписал.
Записано с моих слов верно, мне прочитано,
в чем и расписуюсъ — М.
Допросил: следователь] следчасти УНКВД
А[лтайского] к[рая] Плотников
Верно: (подпись)
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 46. Машинописная заверенная копия.
№ 213
Из протокола допроса свидетеля М.
26 декабря 1939 г.
<...>'
Вопрос: Скажите, Вы Л. знали? Ответ: Л. знал как односельчанина с. Ненинки. Вопрос: Скажите, какое имел он хозяйство? Ответ: Л. имел крепко зажиточное хозяйство.
589
Опущены биографические данные свидетеля.
Вопрос: Вас в 1937 г. по делу Л. допрашивали?
Ответ: Да, в 1937 г. по делу Л. меня вызвали в с/с, но не допрашивали.
Вопрос: Скажите, кто Вас вызывал?
Ответ: Работник Солтонского РОМ О.
Вопрос: На допросе 17/XI—1937 г. Вы дали показания, что Л. был кулак, в 1930 году ссылался в Нарым, служил у Колчака, подтверждаете это?
Ответ: Нет, этого я не подтверждаю, т. к. не говорил, должен сказать, что меня вызвали в с/с с бригады, и я всего здесь пробыл минут пять и мне был представлен протокол допроса, написанный О., который я подписал.
Вопрос: Скажите, вас спрашивали о Л., что он из себя представляет, как относится к работе?
Ответ: Нет, у меня этого не спрашивали. У меня только спросили мое имя, отчество, фамилию и возраст.
Вопрос: Вы подписали протоколы допроса, не читая его?
Ответ: Да, протокол допроса подписал, не прочитав его, т. к. мне сказали, что там ничего особенного нет, и я торопился обратно поехать на бригаду, притом я малограмотный, самому мне не прочитать, что там было написано, а председатель] с/с меня торопил быстрее выехать на бригаду.
Записано с моих слов правильно, мне прочитан — М.
Допросил: следователь] следчасти УНКВД
А[лтайского] к[рая] Плотников
Верно: (подпись)
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 47. Машинописная заверенная копия.
№ 214
Из протокола допроса свидетеля Б., председателя Ненинского сельского Совета Солтонского района
27 декабря 1939 г.
<...>'
Вопрос: Скажите, Вы хорошо знали С. и С?
Ответ: Да, этих лиц я знал хорошо как односельчан.
Вопрос: Расскажите их социально-имущественное положение.
590
Опущены биографические данные свидетеля.
Ответ: Социально-имущественное положение как С, так и С. средняцкое, прав голоса лишены не были, хозяйство не репрессировано, оба состояли членами колхозов.
Вопрос: Вас по их делу в качестве свидетеля в 1937 г. допрашивали?
Ответ: Да, меня, Б. в качестве свидетеля по делу С. и С. допрашивали в 1937 году.
Вопрос: Кто Вас допрашивал?
Ответ: По делу С. меня допрашивал сотрудник РО НКВД П., по делу С. допрашивал уполномоченный К*
Вопрос: Какие вам ставились вопросы при допросе?
Ответ: Со стороны следователей мне были поставлены вопросы: рассказать об их социальном прошлом и отношении их к работе.
Вопрос: На допросе 19/XI-1937 года Вы показали, что х[озяй-ст]ва С. и С. были раскулачены, и они лишались права голоса, а сейчас в справке указываете, что они не лишались прав голоса, чем объяснить такую разницу?
Ответ: На допросе 19/XI—1937 года я показал, что их хозяйство распродавалось за невыполнение обязательств перед государством, но они раскулачены и лишены права голоса не были.
Вопрос: На этом же допросе Вы показали, что С. и другие вели террористические действия против работников партии и правительства. Скажите, какие известны факты террористических актов.
Ответ: В 1936 г. был убит чл[ен] ВКП(б) Гурьянов, в 1935 г. был убит Дьяков.
Вопрос: Было установлено кем убиты указанные вами лица?
Ответ: Установлено не было кем были убиты Гурьянов и Дьяков.
Вопрос: Какие основания вы имели на то, что убийство Г. и Д. было произведено С. и С?
Ответ: Конкретно на этих лиц я не указывал, но знал, что они враждебно настроены к существующему строю, в бытность их работы в колхозе они проводили антисоветскую агитацию на колхозный строй, плохо относились к работе. Часто занимались выпивкой и как факт имевший место убийство указанных лиц в с. Ненинки, я в своих показаниях привел, поэтому надо полагать следователь записал прямо С.
Вопрос: Протоколы допроса Вам зачитывались?
Ответ: Протоколы допроса зачитывались очень редко, в большинстве случаев протокол нам не зачитывался, а прямо было предложено подписывать, то, что там написано, говоря, что в протоколе допроса особенного нет ничего, а поэтому мы подписывали протокол допроса, не читая, что там написано.
Сотрудник Солтонского райисполкома.
591
Вопрос: Скажите, Б. Вы хорошо знали?
Ответ: Да, Б. я знал хорошо. Б. имел бедняцкое хозяйство, работал по найму у кулаков. Во время организации колхозов Б. вступил в колхоз, работал бригадиром, председателем колхоза года три. Антисоветских разговоров со стороны Б. слышать не приходилось. В бытность его работы бригадиром, а затем председателем колхоза к работе относился хорошо.
Вопрос: Скажите, И. вы знали?
Ответ: Да, И. я знал хорошо, хозяйство его было распродано за невыполнение гособязательств, был сужден за невыполнение гособязательств и л[есо[заготовок.
Записано с моих слов верно, мною прочитано. К сему — Б.
Допросил: следователь] следчасти УНКВД
А[лтайского] к[рая] Плотников
Верно: (подпись)
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 49-50. Машинописная заверенная копия.
№ 215
Протокол допроса обвиняемого М., бывшего начальника отделения 2-го отдела УНКВД по Алтайскому краю
[г. Барнаул] 30 декабря 1939 г.
Протокол допроса М. 1908 [г.р.], уроженец с. Шевнино Уржумского района Кировской обл., русский, гр-н СССР, из крестьян-средняков, с 1926 года служащий, член ВКП(б) с 1932 года нач[аль-ник] отделения 2-го отдела УНКВД по А[лтайскому] к[раю].
Вопрос: Расскажите, как проходила операция и следствие в период массовой операции в Солтонском районе, когда вы были там в командировке?
Ответ: Примерно 10-11 ноября 1937 г., днем меня вызвал к себе в кабинет быв[ший] нач[альник] 4-го отдела П. и сказал, чтобы я собрался и немедленно выехал в командировку в Солтонский р-н в помощь начальнику РО НКВД для проведения следствия. Здесь же он сообщил, что нас поедет двое, еще работник 3-го отдела УГБ. П. разговаривал со мной более 5 минут, сказав: «Быстрее собирайтесь и до Бийска поедете вместе с Б.», который был вызван в УНКВД в то время. Уходя из кабинета, П. сказал, что Солтон входит в Бий-
592
ский оперсектор НКВД, который возглавляет Б.*, у него получите подробные указания, так как он был у [С. П.] Попова и получил установки по работе.
Из 3-го отдела поехал сотрудник С, который сейчас работает нач[альникомJ Славгородской тюрьмы.
Б. из Барнаула выехал раньше нас, и мы его встретили в поезде, когда поехали со ст. Алейской. В вагоне никаких разговоров не было за исключением того, что Б. сообщил, что в Солтоне работает начальником А., энергичный парень, у которого дело обстоит не плохо. По приезду в гор. Бийск, Б. пригласил зайти в номер гостиницы, где он жил, так как в РО НКВД он не поехал, а прямо заехал в гостиницу. На вокзал встречать приезжал быв[шийJ нач[альникJ РО С. В гостинице Б. сказал, что Солтонский район исключительно засорен кулаками бандитами. Там мы взяли много, т. е. арестовали, но еще нужно взять, так как саботаж в выполнении государственных зернопоставок и в ряде колхозов оставили на полях не убранным посевов. «А.», — как заявил Б. — «я послал список на 45 или 50 чел. (сейчас точно не помню) кулаков, бандитов, утвержденный мною, и он там проводит операцию. В первую очередь вы ведите следствие по ним, а там получите указание, так как я с А. разговариваю ежедневно по телефону, а что нужно будет, звоните вы». Пробыв в номере 10-15 минут, Б. отправил нас в тюрьму, там курсанты вели следствие, и мы ночевали с курсантами в общежитии. Как позднее мы узнали, в этот вечер, как мы приехали, был подготовлен вечер и ждали приезда из Бийска Б., он после отправки в тюрьму на ночлег, отправился на этот вечер. По словам Б., в тюрьме должна быть автомашина полуторатонка, на которой мы и должны уехать. Машину мы ждали до следующего вечера и в ночь поехали в Солтон, с нами работники Солтонской милиции везли 2-х арестованных. Когда мы еще были в гостинице, Б. позвонил А. в Солтон, предупредил о нашем приезде и дал указание об аресте этих 45-50 человек, по утвержденному Б. списку.
Перед отъездом в Солтон, не дождавшись машины, мы поехали из тюрьмы в Бийское РО НКВД, где Б. показал список, представленный А. и утвержденный Б. для ареста. Как помню, в этот список были включены фамилия, имя, отчество, год рождения, место работы и в последней графе компрометирующие J материалы.
В Солтон приехали 13 или 14 ноября 1937 года, нач[альником] РО А. было арестовано человек 30-35, и он организовал арест других лиц по утвержденному списку.
Не помню точно, 16 или 17 ноября 1937 г., в Солтон приехал Попов и Б. Попов там выступил на собрании гр-н с. Солтон, был на
593
Так в документе.
бюро PK ВКП(б). Я его встретил в кабинете у А., и он не разговаривал, а Б. спросил: «Приступили к работе?» Я ответил, что начинаем вести следствие и больше разговоров не было. Попов и Б. ночевали в Солтоне, кажется, на квартире А., и уехали, а после их выезда из Солтона я зашел в кабинет А., спросил, какие имеются указания, так как ни со мной, ни с С. они не разговаривали. А. сообщил мне, что Попов приказал арестовать 200 или 230 человек в течение суток и что он, А., послал в село для ареста секретаря РО П., работника связи Г., последний сейчас работает во 2-м отделе УГБ и еще 2-3 человек из милиции и что люди будут скоро прибывать, нужно организовать следствие.
Кроме этого, А. показал мне разнарядку арестов в виде плана, в которой было напечатано на машинке наименование нескольких сельсоветов и колхозов, а против [н jux цифра, сколько нужно арестовать. Не помню сейчас, точно, но кажется там было три подписи — А., Б., а сверху «Утверждаю. Попов». А. сообщил, что согласно этой разнарядке поехали ночью же люди для ареста.
Когда стали прибывать арестованные, мне поручено было вести следствие по с. Ненинка на группу в 32 человека, все эти лица, в основном были арестованы 18-19 ноября 1937 г.
Каких-либо агентурных материалов на этих лиц я не видел, как основание к следствию было это данные Уполкомзаг СНК о выполнении плана государственных зернопоставок и информация А. и Б. о том, что организован к-р саботаж, который нужно разгромить. Прежде чем приступить к следствию, я допросил одного или двух свидетелей по вопросам антисоветской вредительской деятельности в колхозах. На арестованных лиц были представлены справки сельсовета о том, что они кулаки. Уполкомзаг СНК дал сведения, что в ряде колхозов этого сельсовета план государственных зернопоставок выполнен от 10 до 20 %. Эти данные сейчас можно восстановить в архивах Уполкомзаг СНК. Кроме этого были данные о том, что много завалено снегом посева на корню. Эти данные подтверждались показаниями свидетелей. Вот все основания, на основе которых было преступлено к следствию.
Установка Попова и Б., которую передавал А. и лично Б. еще в Бийске — провести следствие до 1/ХП-[19]37 г., а А. после выезда Попова говорил, что на всех арестованных к 1/ХП-[19]37 г. закончить следствие, так приказал Попов. К 18/XI — сидело примерно 50-55 чел., арестованных по списку Б., и 18/XI поехали арестовывать еще 200 или более человек по плану, утвержденному Поповым. Когда я спросил А., на основании чего и кого арестовывать, так как в плане указаны только цифры и нет фамилии даже людей, А. сказал: «Так приказано сделать, а в район я послал работников, кото
594
рые знают всех кулаков и бандитов, подберут на месте, возьмут в с/совете справки и при подтверждении соцпрошлого будут арестовывать».
Действительно, после выезда уполномоченных по арестам в села, стали поступать арестованные, справки с/с о соцпрошлом, акты колхозов на гибель скота и др. справки и часть протоколов допроса свидетелей об антисоветской деятельности. Ни одного документа я не проверял и не имел возможности, так как торопили со следствием. Я провел следствие лично на 27 чел., а С. человек на 22-23. А. и уполномоченный РО Н. упрекали нас в том, что мы мало провели следствия, так как в этот период они закончили каждый на 50-60 человек.
Установка Б. была дана, чтобы мелкие дела не давать, а оформлять большими группами, поэтому и все лица по одному селу проходили в одном деле.
По существу самого следствия ни какого тщательного расследования не производилось. Это можно видеть по протоколам допроса, так как по 3-4 чел. допрашивались в один день, а иногда и до 5 человек. Основанием были представленные документы, протоколы допроса свидетелей, справки и др. В соответствии с установкой о крупных группах, все лепилось в одно дело, так и допрашивались.
На всех лиц, которых я допрашивал, ни одного протокола не писал в отсутствие обвиняемого. Допрос с начала и до конца происходил в присутствии арестованного. Мер репрессии не применял ни к одному арестованному, даже не стояли на ногах, за исключением одного арестованного, который отказался давать показания, несколько часов стоял, физического воздействия к арестованным не применял. Было несколько случаев, когда работники РО НКВД заходили в комнату, где я допрашивал, и я в присутствии их зачитывал протоколы обвиняемым при окончании допроса, и они их подписывали.
По приезде в Солтон и ознакомившись с ходом следствия, которое вели работники РО НКВД Н., В. и др., мы заметили с тов. С, что работники РО много выпускают в день протоколов допроса, а когда заходишь в комнату, арестованных нет. Обменявшись мнениями со С, мы решили поставить в известность Б., как нач[альника] сектора* и когда он приехал в Солтон, сказали об этих фактах. Б. в резкой форме сказал: «Яйца курицу не учат, вы приехали помогать в следствии и ведите», и больше с нами по вопросам следствия не разговаривал.
Если бы вести тщательное расследование по отдельным лицам из числа кулацкого бандитского элемента, несомненно были бы вскрыты лица, которые проводили антисоветскую вредительскую работу, так как сигналы к этому были. На 10/Х1-[19]37 г. в ряде колхозов
' Так в документе.
595
этого сельсовета план государственных поставок был выполнен на 10-20 % и по с/с до 270-300 га было завалено посевов снегом, была гибель скота. Эти документы и сейчас можно подтвердить. Но следствие велось без тщательного изучения этих фактов и лиц, которые их совершили, а расследовались на лиц, которых арестовали и представлены на них справки как на кулаков. В с/советы я не выезжал, справки с/с, колхозов, протоколы допроса свидетелей мне передавал нач[алъник] РО НКВД. Я допрашивал 4-5 свидетелей, сам лично в том числе допросил и председателя] с/с он без всяких побуждений давал показания, секретаря с/сов., который писал справки, я совершенно не видел. Ни каких установок по следственной работе я не давал и также не видел, что бы давал их С, нам было сказано, что мы едем в помощь нач[альнику] РО А. и Н. Мы неоднократно говорили, что допрос обвиняемых нужно вести в присутствии обвиняемого, они нас заверяли, что так и делают, а допрашивали в отсутствие, а когда мы настойчиво стали выдвигать этот вопрос, то они вызывали их, но по моему мало с нами разговаривали, потому, что я и С. заходили несколько раз и этих разговоров не слыхали.
Сказать сейчас точно, на кого и сколько наносного в деле материала, трудно, так как прошло уже более двух лет и восстановить все подробно трудно, но нужно сказать, что протоколы допроса обвиняемых в части их организационной связи между собой писались на основании того, что они знакомы друг с другом, ходили друг к другу. Первые протоколы были как организованная группа, поскольку была установка проводить дела на группы, а последующие допрашивались соответственно первых протоколов допроса, факты же практической а[нти]с[оветской] деятельности приводились и из показаний обвиняемых, справок колхоза, с/совета, актов и свидетельских показаний.
В отношении кулаков, бандитов, которые установлены после перепроверки, я считаю, что конкретная деятельность была недостаточна в отношении лиц, на которых были ложные справки с/совета о том, что они кулаки, а фактически оказались середняками и бедняками, необходимо расчистить дело, так как и организационная деятельность не подтверждена и справки с/совета указывают противоположное.
Протокол подписан мной лично — М.
Копия верна: (подпись)
596
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 31, 32. Машинописная заверенная копия.
№ 216
Из протокола допроса свидетеля С, сотрудника УНКВД по Алтайскому краю
31 декабря 1939 г.
<...>'
О даче показаний предупрежден 95 ст. УК РСФСР.
Вопрос: Скажите Вы принимали участие в массовой операции по изъятию к-р элемента в 1937 г. в Солтонском р-не, в частности в с. Ненинка?
Ответ: Да в период массовой операции по изъятию к-р элемента в 1937 г. в Солтонском р-не, я, С, участвовал в с. Ненинке, арестов не производил, а так же допросов свидетелей, и арестованных из с. Ненинка не допрашивал.
Вопрос: Какая и кем была дана вам установка по изъятию к-р элементов?
Ответ: Лично мною аресты не производились и установок по этому вопросу я не от кого никаких не получал.
Вопрос: Вы принимали участие в ведении следствия?
Ответ: Да в ведении следствия я, С, принимал непосредственное участие, лично сам вел следственные дела.
Вопрос: Скажите, какие следственные дела вы лично вели?
Ответ: Мною, С, проведены следующие следственные дела: 1. групповое дело по убийству быв[шего] председателя колхоза, по которому проходило 11-12 чел.; 2. групповое дело по вредительской деятельности в колхозах 14-15 чел. и 1-2 одиночных дел.
Вопрос: Скажите, какая и кем была дана установка по вопросу ведения следствия по вредительской деятельности.
Ответ: При отъезде из г. Барнаула в Солтонский р-н сМ.и Б., Б. сказал, что мы едем для оказания практической помощи в Солтонский р-н, где уже арестованы 60 чел. и следствие нужно будет вести в направлении к-р саботажа по выполнению отдельных гособязательств перед государством, т. к. в отдельных колхозах саботирует кулачество.
Вопрос: Давалась ли Б. установка в процессе следствия вскрыть к-р формирования из кулачества вместо основного вопроса, т. е. к-р саботажа?
Ответ: Конкретных указаний по этому вопросу со стороны Б. я не получал.
Вопрос: При ведении следствия какими материалами вы располагали?
597
Опущены биографические данные свидетеля.
Ответ: Справки о социально-имущественном положении арестованных, свидетельские показания и факты документации из вредительской деятельности.
Вопрос: Скажите, справки об их социально-имущественном положении брались в момент ареста или до ареста, а так же свидетельские показания?
Ответ: Получение документов производилось после ареста обвиняемых.
Вопрос: Райотдел НКВД имел какие-либо компрометирующие материалы на арестованных лиц?
Ответ: В исключительных случаях, на отдельных лиц райотдел имел дела формуляры или агентурные сообщения, преимущественно на лиц из числа б[ывших] участников кулацких банд.
Вопрос: При допросе обвиняемых применялись стоянки*.
Ответ: Лично я, С, стоянок к арестованным не применял, в части других не знаю.
Вопрос: Скажите, были факты производства арестов без наличия каких-либо компрометирующих материалов?
Ответ: Да были — это подтверждаю тем, что лично мною было освобождено 6 чел., которые были арестованы без наличия каких-либо компрометирующих материалов.
Записано с моих слов верно, мною прочитано С.
Допросил: Плотников
Верно: (подпись)
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 31, 32. Машинописная заверенная копия.
№ 217
Протокол очной ставки между свидетелем М. и обвиняемым Б.
[г. Барнаул] 2 февраля 1940 г.
Я, следователь следственной части УНКВД по Алт[айскому] краю, мл[адший] лейтенант госбезопасности Шустов, с соблюдением ст. ст. 137 и 163 УПК РСФСР произвел очную ставку между свидетелем М. и обвиняемым Б. по делу № 10.
Имеются в виду так называемые «выстойки» — многочасовое держание арестованных на ногах (повсеместный и наиболее распространенный способ физического воздействия).
598
Свидетель М. предупрежден об ответственности по ст. 95 УК РСФСР.
Свидетель М. и обвиняемый Б. заявил, что друг друга знают и личных счетов не имеют.
Вопрос св[идетелю] М.: Расскажите, что вам известно о руководстве операцией в Солтонском районе [со стороны] Б.?
Ответ: 10 или 11 ноября 1937 года я вместе со С. был командирован в Солтонский р-н для помощи в следствии. Меня до этого вызывал быв[ший] нач[алъник] 4-го отдела П. и предупредил о том, что я должен выехать в Солтонский р-н на следствие, для чего надо договориться с Б., который находится в УНКВД. Б. в УНКВД мы не застали, а встретили в вагоне. По приезду в Бийск, мы заехали в номер, где жил Б. и от него узнали, что в Солтонском районе проводится операция и он, Б., дал санкцию на арест 45-50 человек. Этот список Б. показывал в кабинете С, и в нем значились фамилия, имя, отчество, год рождения, соцпрошлое и характеристика, где излагался компрометирующий материал. Приблизительно 13-14 ноября я со С. приехал в Солтон. Здесь было уже арестовано человек 30. Примерно 16 ноября в Солтон приехал Попов, Б., И. С Поповым я не разговаривал, а с Б. был разговор о том, что к следствию приступили. После их отъезда, я зашел к А. и спросил, что он получил за указания от Попова. Он ответил, что получил распоряжение от Попова и Б. в связи с тем, что в Солтонском районе не выполняются хлебопоставки, провести операцию. Здесь же А. мне показал список наименования нескольких с/советов и колхозов и против стояла цифра, сколько надо было арестовать. Всего по этому списку было или около 200 человек или более. Чем руководствовались при составлении этого списка я не знаю. А. мне сказал, что по этому утвержденному списку уже начата операция.
18-19 ноября в райотделение стали поступать арестованные. В течение 3-х дней было арестовано 200-230 человек. От А. мне было известно, что от Попова и Б. было указание — следствие на этих арестованных закончить в течение 10-12 дней. Данных о наличии организации или групп в райотделении я не видел. А. говорил, что Попов и Б. требуют групповых дел, и следствие велось в этом направлении.
Вопрос: Что вам известно о методе допроса Н. и В. Докладывали ли вы о нем Б. и как он на это реагировал?
Ответ: По приезду в Солтонское РО НКВД я вместе со С. заметил, что Н. и В. пишут протоколы допросов в отсутствии арестованных. По этому вопросу мы делали замечание А., но он говорил, что у нас якобы создается неправильное мнение и что они только уточняют отдельные моменты, а протоколы пишут в присутствии арестован
599
ных и их опрашивают. Когда в Солтон приехали Попов, Б. и И., то я вместе со С. говорили об этом методе Б. и высказывали свое мнение о неправильном ведении следствия. Б. на это нам ответил: «Не ваше это дело, вы приехали вести следствие, так и ведите, яйца курицу не учат». После такого ответа, мы не стали больше разговаривать.
Вопрос обв[иняемому] Б.: Показания свидетеля М. вы подтверждаете?
Ответ: Нет, не подтверждаю и прошу записать подробности этой операции и выезда М. и С. в Солтон. Приблизительно 9-10 ноября 1937 года я был вызван в УНКВД Поповым. Попов мне заявил, что он из Солтона от нач[алъника] РО НКВД получил не то телеграмму, не то какую-то сводку, точно не помню, характеризующею] особо неблагополучное положение в Солтонском районе. Он же указал, что крайком, в частности Гусев, заявили ему, что в Солтоне недостаточно ведут борьбу с к-р саботажническим элементом, в результате этого — массовый саботаж сдачи хлеба государству, а в среднем район выполнил не больше 20-25 %. Отдельные колхозы не имели к этому времени даже 10 %. Одновременно с этим по материалам А. и секретаря РО НКВД М. особо неблагополучно было с вопросом подготовки к выборам в Верховный Совет СССР, а также факты наличия диверсионно-вредитель-ской деятельности, в частности — поджег, кажется, скотского двора. В связи с этим Попов заявил, что необходимо провести операцию дополнительно. На мое возражение Попову, что в Солтонском районе достаточно оперировано к-р элемента и что такое состояние района является в результате слабой партийно-массовой работы со стороны РК ВКП(б) и райисполкома, и операция дополнительная нецелесообразна, заявил, что это не совсем верно, что там к-р контингента еще очень много и необходимо этот район очистить. После этого я ему указал, что аппарат РО НКВД не справится с этой операцией, т. к. он сейчас загружен следствием. Попов решил, несмотря на перегрузку оперсостава УНКВД послать двух работников в Сол-тонский район.
По пути следования в Солтон с Поповым в селе Карабинке должно было состояться предвыборное собрание, но таковое не состоялось из-за отсутствия необходимого количества людей на собрании. В этом селе из информации директора МТС и райпрокурора X. видно было, что в этом селе продолжается активная к-р деятельность, в результате чего и было сорвано это собрание.
В Солтоне Попов и я, заслушав А., П., С. и других оперработников, Попов пришел к выводу, что необходимо дополнительную операцию провести. Здесь же он упрекнул А. в недостаточной борьбе с к-р элементом. На основании указаний Попова был составлен А. в разрезе сел и колхозов список с указанием, какое количество необходимо аре
600
No comments:
Post a Comment